Фрэнк смотрит в окно. Доктор Лейхтман выпускает дымовые кольца, постукивая элегантной туфлей.
– Подпишете их, доктор? – спрашивает Клэр, или теперь уже ассистентка.
Лейхтман с легким раздражением отмахивается.
– Я уже покончила с сегодняшней почтой, – отвечает она и тянется за письмами. Потом смотрит более пристально на держащую их руку и поднимает взгляд к лицу Клэр. – Диета идет тебе на пользу, Джойс, – бормочет она. – Так-так.
Фрэнк отворачивается от окна. Когда видит, что это Клэр, глаза его оживляются.
– Ладно, – соглашается наконец доктор Лейхтман. – Расскажи ей. Никакого вреда от этого не будет.
– Примерно месяц назад, – начинает Фрэнк, – я спросил доктора Лейхтман, возможно ли разработать операцию, – он делает паузу, подбирая слова, – секретную операцию, в которой подозреваемый раскроет, таков ли у него психологический склад, чтобы оказаться тем убийцей, которого мы разыскиваем. Доктор Лейхтман ответила, что это возможно, если убийца будет настолько доверять данному лицу, что раскроется перед ним.
– Теоретически, – негромко произносит сидящая за столом Лейхтман. – Я сказала, что такое возможно теоретически.
– Вы имеете в виду что-то вроде провоцирования? – удивленно спрашивает Клэр.
– Не того, какие устраиваете вы, – поясняет доктор Лейхтман. – Это будет гораздо более тонкий процесс. Мне он представляется серией змей и лестниц. Подозреваемый должен будет подниматься по следующим одна за другой лестницам самообвинения – разумеется, безо всяких подталкиваний со стороны приманки – и при этом избегать всевозможных змей, то есть действий, которые снимут с него подозрения. Понимаете?
– Думаю, да, – любезно отвечает Клэр. Манера доктора обращаться к ней свысока злит ее, но лишь самую малость.
– Мы подыскивали кандидатов, – продолжает Фрэнк. – В основном женщин, по вполне понятным причинам. Тайных агентов полиции. Конни… мы считаем, что пока не нашли подходящих.
– Задача будет непростой. Приманке придется сочинять сценарий по ходу дела, – говорит доктор Лейхтман.
Фрэнк обращается к Клэр:
– Где вы?
– На улице, – без малейшего промедления отвечает она.
– Куда ведет улица?
– К лавке ювелира.
– Зачем вы идете туда?
– Продать свою корону.
– Почему вы ее продаете?
– Чтобы купить каноэ.
– Для чего оно вам?
– Чтобы вернуться в Китай.
– Да, да! – раздраженно перебивает их психиатр. – У нее получается бегло, признаю, но беглая бессмыслица. Наша приманка должна знать, что делает.
– Ты можешь научить ее этой роли, – замечает Фрэнк.
Клэр нарушает воцарившееся молчание.
– Эй-эй! – восклицает она. – Погодите минутку. Чего ради мне соваться в такое дело?
– Гражданский долг? – рычит Фрэнк. Не получив ответа, продолжает: – Тогда за деньги. Будем платить вам жалованье детектива на протяжении всей операции.
– Мне нужна зеленая карточка, – неторопливо произносит Клэр.
– Этим занимается служба иммиграции…
– Зеленая карточка и жалованье. Вот моя цена.
– Позвольте прервать ваши переговоры всего на секунду, – говорит доктор Лейхтман. – Зеленой карточки не будет, так как не будет никакой операции.
Оба поворачиваются к ней, психиатр отвечает им из-за стола упорным взглядом.
– Об этом не может быть и речи.
Глава одиннадцатая
Конни Лейхтман долгое время упорно смотрит на Клэр, потом закуривает сигарету.
– Расскажите о своей семье, – просит она, выпуская дым.
Девять часов следующего утра. Доктор Лейхтман неохотно объяснила Клэр свои намерения. Она должна проникнуть в ее сознание, покопаться там, проверить, насколько Клэр тверда.
– Разумеется, если вы не согласитесь на гипноз, – сказала она чуть мечтательно. – В таком случае мы бы очень быстро покончили с этим.
– Нет, – ответила Клэр. Она еще не знала, насколько можно доверять этой женщине-психиатру.
– Расскажите о своей семье, – повторяет доктор Лейхтман.
– Родители развелись, когда мне было четыре года, – спокойно начинает Клэр. – Мать пыталась заботиться обо мне, но не справилась, поэтому я поехала жить к отцу в Лондон.
– Но оказались там не ко двору?
– Мы некоторое время жили вместе, – бормочет Клэр.
Психиатр ждет.
– Да, не ко двору. Я не… Мачеха не могла ужиться со мной.
– Межличностный конфликт.
– Он был бы межличностным. – В голосе Клэр впервые звучит гневная нотка. – Будь она личностью.
Доктор Лейхтман делает какую-то запись.
– И вас отдали на попечение, – произносит она. – У вас были приемные родители.
– Люди, которые заботились обо мне за плату. Я жила, как в отеле, только не могла выписаться.
– Понимаю.
– Что вы понимаете?
Доктор Лейхтман пропускает это мимо ушей.
– И тогда вы открыли для себя актерскую игру.
Клэр усмехается:
– Так вот к чему вы клоните? Я была недовольна своей жизнью, поэтому стала делать вид, что веду какую-то другую. Все ясно.
– Ну? Так это было?
– Нет. Я открыла то, что у меня хорошо получалось, только и всего.
– Талант, который наверняка поощряли приемные родители.
– Нет, они называли меня лгуньей.
Доктор Лейхтман делает еще одну запись.
– Но вам удалось получить направление в театральную школу.
– Да, когда мне было двенадцать лет.
– Расскажите об этом.
– Я получила направление в театральную школу, когда мне было двенадцать лет, – повторяет Клэр. – Все. Рассказала.
– Нет, не рассказали, – мягко возражает доктор Лейхтман.
И пережидает ее молчание.
– Я любила эту школу, – говорит наконец Клэр. – Больше, чем все мои приемные семьи. Вам хочется услышать этот вздор? Школа походила на обычную, только в ней учили актерскому мастерству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79