Поэтому Харолд не включает лампы, света со двора достаточно. Он входит в кабинет, берет лежащие на столе очки. Когда поворачивается, чтобы уходить, замечает с легким раздражением, что кто-то не выключил фонарь на бальзамировочном столе.
Фонарь там яркий, но с узконаправленным лучом, как на зубоврачебном кресле. Харолд догадывается, что кто-то забыл его выключить, уходя домой; такое легко могло случиться, направленный луч трудно заметить с этой стороны.
Он идет выключить фонарь. В подготовительном зале, как всегда, три трупа. Один – из дома престарелых, другой – мать Пегги Уоттс, скончавшаяся от сердечного приступа на восемьдесят втором году жизни, третий – молоденькая продавщица из большого продовольственного магазина, Мэриэнн Коллинз. Бедняжка погибла у себя во дворе, коснувшись поврежденного электропровода газонокосилки.
Выключив фонарь, Харолд слышит шорох. Сначала он думает, что, видимо, забралось какое-то животное, крыса или дикий кот. Потом снова слышит этот звук и понимает, что издает его человек.
Живых Харолд побаивается, особенно тех, которые проникают туда, где им не место. Он снова включает фонарь, берет ближайший увесистый предмет – шпатлевочный пистолет – и крадется по залу. Держа пистолет за ствол, Харолд проходит в коридор.
Никого. Очевидно, ему показалось. Но, будучи осторожным человеком, Харолд оборачивается, чтобы бросить последний взгляд. И вдруг видит мужскую ногу за одним из гробов, поставленных стоймя вдоль всего коридора. Начинает что-то говорить, и неожиданно гроб валится на него. Было время, когда Хародд сумел бы увернуться от падающего гроба, но оно давно миновало. Когда он поворачивается, гроб ударяет его по плечам, и Харолд падает. Он смутно слышит топот бегущих ног, звон разбиваемого стекла, а потом наступает тишина.
Глава сорок четвертая
– Таким образом, – говорит Дан Этеридж, – ничего не украдено и не разбито, кроме окна и гроба.
– Да, – устало соглашается Харолд.
Полицейские приехали быстро, как только смогли, но потом они старательно обыскали лес, проверили, нет ли на обочине следов колес, и посмотрели, не украдено ли что-либо. Звону стекла объяснение нашли быстро: злоумышленник, убегая, разбил окно возле задней двери.
– И вот что приводит меня в недоумение, – продолжает Дан. – Я вижу, где он вылез, но не вижу, где влез. Конечно, я не говорю, что он не сделал этого, только не пойму как.
На виске у Харолда ранка, он достает из кармана сложенный носовой платок и прикладывает к ней.
– Тогда, видимо, и влез там же.
– А затем возникает вопрос, что он здесь делал, – произносит Дан. – Наверное, это было проникновение с умыслом совершить кражу, и ты спугнул преступника до того, как он успел найти что-либо ценное. Вот одна возможность.
– А какие есть еще? – спрашивает Харолд, чтобы поторопить полицейского.
Он и сам представляет другие возможности. Одна из них особенно беспокоит его с тех пор, как пришла на ум полчаса назад.
– Дело вот какое, – отвечает Дан. – У тебя здесь лежит тело привлекательной молодой женщины. Харолд, мне неприятно это говорить, но в округе есть больные люди. Думаю, не следует исключать вероятности, что кто-то хотел с ней совокупиться. Это означает, что похороны нужно отложить и отправить труп в Лонгби на экспертизу. Возможно, там обнаружат какие-нибудь следы.
– Дан, – горячится Харолд, – мы оба знаем, что, если отложить похороны по такой причине, я останусь без куска хлеба. Никто больше не доверит мне хоронить своих родных. Если что-то подобное случилось с бедняжкой – упокой Господь ее душу – сегодня вечером, для нее это ничего не изменит. Она мертва. Но догадки о том, что могло произойти, обернутся плохо и для ее семьи, и для меня. Давай посмотрим сами, и если отыщем следы того, что твоя догадка справедлива, то отправим труп в Лонгби. А если ничего не найдем, оставим бедняжку в покое.
Дан Этеридж закусывает ус.
– Думаю, посмотреть можно, – соглашается он. – Тогда поймем, что здесь произошло.
Они вдвоем раздевают тело и внимательно осматривают.
– Не вижу ничего такого, – сообщает Харолд. – Кажется, нам повезло. То ли я спугнул, то ли это в самом деле был воришка.
– Постой! – восклицает Дан. – Направь сюда свет.
Харолд поворачивает фонарь на бальзамировочном столе в угол зала.
– Что там такое?
Дан разглядывает какой-то предмет на полу. Это небольшой черный диск чуть больше монеты.
– По-моему, это крышка от фотообъектива, – говорит наконец он.
– Слишком мала, – возражает Харолд.
– От цифровой фотокамеры. У моего брата Эда есть такая. Объективы у них потоньше. – Оглядывается по сторонам. – Есть пластиковые перчатки?
– Конечно.
Харолд достает пару нитриловых перчаток. Полицейский надевает одну и поднимает диск.
– Похоже, он делал снимки. Может, какой-нибудь школьник взялся за это на спор. Пока ничего больше сказать нельзя. Но следует быть начеку, вдруг такое случится снова.
Через два дня Кристиан приезжает в больницу с незнакомым врачом. Клэр догадывается, что тот каким-то образом работает на Воглера. Зовут его доктор Феликс. Он высоким тонким голосом задает ей несколько вопросов, потом подводит к окну, чтобы осмотреть при свете. Затем говорит санитару у двери, что хочет видеть доктора Баннермана, и плотно сжимает губы. Санитар мямлит, что доктора Баннермана в больнице нет, и Клэр видит, как губы доктора Феликса сжимаются еще плотнее. Он долго говорит что-то санитару вполголоса. Вскоре появляется заметно взволнованный Баннерман, и доктор Феликс отводит его в сторону. Баннерман не надел халата, и Клэр видит, что он потеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79