Мне остаётся рассказать вам о том, что представляет собой Арсена. Её диаметр в наиболее широкой части равен сорока восьми километрам, и, по-видимому, этот астероид состоит из железа и гранита. По размерам Арсена равна астероиду Ганимед, открытому астрономом Бааде в 1924 году. Масса Арсены меньше массы Земли почти в тридцать два миллиона раз, и, следовательно, сила тяжести на ней составляет всего одну двести восемьдесят восьмую земной тяжести. Человек, весящий на Земле семьдесят килограммов, на Арсене будет весить приблизительно двести сорок пять граммов. При таком малом весе достаточно сделать лёгкое усилие, чтобы подняться на значительную высоту. Ходить по Арсене будет очень трудно.
– Нам помогут магнитные подошвы, – вставил инженер Зайцев.
– Но даже с ними придётся быть осторожными. Мускульная сила человека чрезмерно велика для таких условий.
– Научимся быстро, – сказал Князев.
С оптимизмом юности он всё считал очень простым и легко выполнимым.
В красном уголке звездолёта собрались почти все участники экспедиции. Шарообразное помещение было лишено мебели. Кроме телевизионного экрана, непременной принадлежности всех кают на корабле, в нём ничего не было. Мягкие стены были обиты кожей голубого цвета.
Для проведения лекции в красный уголок принесли небольшую чёрную доску. Она «висела» на стене, ничем к ней не прикреплённая. Лектор и его слушатели находились возле этой доски, в разнообразных позах, прямо на воздухе. Звездоплаватели успели уже привыкнуть к отсутствию веса и чувствовали себя вполне уверенно, но некоторые всё же держались за ремённые петли.
Странно выглядела эта группа людей, непринуждённо расположившаяся без всякой опоры в центре пустого шара. Электрический свет освещал их одновременно со всех сторон. Лица и фигуры казались плоскими; отсутствие на них теней уничтожало рельеф лица и одежды.
Космический корабль казался неподвижным. Ничто не указывало на умопомрачительную быстроту, с которой мчался «СССР-КС 3» в безвоздушном пространстве.
– Когда мы прибудем на Арсену? – спросил Андреев.
– Через пятьдесят часов. По земному календарю, второго июля, между одиннадцатью и двенадцатью часами.
– И пробудем на ней?..
– Приблизительно часов двадцать. Этого времени должно хватить на выполнение намеченного плана работ. Но может случиться, что мы найдём что-нибудь интересное. Тогда, возможно, задержимся.
– А Венера? – спросил Князев. – Не убежит от нас?
Орлов улыбнулся приятной, словно освещающей всё лицо, улыбкой.
– Скорость Венеры по орбите, – сказал он, – на пять километров меньше, чем скорость «СССР-КС 3». Это во-первых. А во-вторых, траектория нашего полёта зависит от нас самих. Её можно изменить и встретиться с планетой в какой-нибудь другой, более выгодной точке. Мы будем на Венере десятого июля, при любых обстоятельствах.
Раздался негромкий звонок. Засветился экран, и на нём появилось лицо Игоря Топоркова – радиотехника корабля.
– Константин Васильевич здесь? – спросил он.
Зайцев подтянулся с помощью ремня ближе к экрану.
– Зайдите на радиостанцию, – сказал Топорков. – Вас вызывает Земля.
Зайцев слегка оттолкнулся от стены и подплыл в воздухе к двери. Нажав кнопку, он сдвинул в сторону круглую крышку люка и «вышел» в коридор. Чуть касаясь руками стен, он быстро плыл, как фантастическая воздушная рыба, к носу звездолёта.
Радиостанция помещалась рядом с рубкой. Это была небольшая каюта, такая же круглая, как и все помещения корабля, но обитая не кожей, а бархатом. Приёмник и передатчик занимали больше половины её объёма.
Собственно, радиостанция была невелика, она работала на полупроводниках, но много места занимали мощные усилители, для передачи и приёма радиограмм на расстояние миллионов километров. Связь с Землёй осуществлялась на сверхультракоротких волнах, которые по пути от корабля к Земле и наоборот проходили через промежуточно-усилительные станции, находящиеся на искусственных спутниках Земли. Такие станции были необходимы, так как слой Хевисайда настолько ослаблял сигналы, что без усиления они никогда не дошли бы по назначению, несмотря на жёстко направленные антенны.
Космическая радиосвязь впервые была применена во время полёта на Луну экспедиции Белопольского – Пайчадзе и теперь проходила окончательные испытания. Все станции – земная, корабельная и находящиеся на спутниках – были сконструированы при непосредственном участии Топоркова, и он сам проводил испытания в обоих рейсах. Члены экспедиции ежедневно имели возможность поговорить со своими близкими.
До сих пор связь не прерывалась и, по расчётам Топоркова, не должна была прерваться до самой Венеры. Будет ли она действовать с поверхности планеты, через её атмосферу, сказать, конечно, было нельзя. Венера находилась ближе к Солнцу, чем Земля, и интенсивность солнечных радиации в верхних слоях её атмосферы должна быть во много раз более сильной. Смогут ли радиоволны пробить безусловно существующий на Венере ионизированный слой, как они это смогли сделать с земным, покажет будущее.
Когда Зайцев, убедившись предварительно, что над дверью горит зелёная лампочка, «вошёл» в каюту, у аппарата находились Топорков и Мельников. Борис Николаевич только что поговорил с Ольгой.
Топорков протянул Зайцеву микрофон.
– Ваши жена и сын ждут вас.
– Константин Зайцев у телефона, – сказал инженер, рассмешив этой фразой обоих своих товарищей, и спокойно положил микрофон в специальное гнездо.
Ответ мог прийти только через семь минут. За десять суток звездолёт пролетел свыше тридцати пяти миллионов километров, и сейчас его отделяло от Земли расстояние в шестьдесят миллионов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102