Но из восьми человек ни один не кинулся к ней. Они хорошо знали, что внутренняя дверь не откроется раньше чем через двадцать минут. Мучаясь неизвестностью, все оставались на месте, не спуская глаз с экрана.
И они увидели…
В состоянии растерянности никто не догадался включить прожектор и осветить вездеход. В полумраке ночи он казался неясной тенью. И вот рядом с ним появились другие, движущиеся, тени.
Их было три!
Но ведь кто-то, пусть даже один человек, находился в камере. Людей возле машины не могло быть больше чем двое.
Но теней было три.
Наклонившись к экрану, звездоплаватели напряжённо всматривались.
Одна из этих теней… Они узнали высокую фигуру Белопольского. Возле него смутно шевелилось что-то… два существа, тёмные силуэты которых имели странные, непривычные формы… Что это?..
– Зажгите свет! – приказал Мельников.
– Не надо! – вдруг закричал Князев. – Это венериане!
– Да, это они! – взволнованно подтвердил Коржёвский.
Новая, и ещё более поразительная неожиданность!
Неужели удалось найти общий язык с обитателями озера? Неужели венериане обладают развитой техникой и сумели снабдить людей кислородом для дыхания? Но как иначе могли остаться в живых оба звездоплавателя? В выходной камере, очевидно, находился Баландин. Белопольский почему-то оставался снаружи вместе с венерианами.
Из трёх человек двое были живы.
– Мы не ошиблись, – сказал Топорков. – Рация вездехода вышла из строя. А личных у них не было.
– Да, – со вздохом отозвался Мельников, – это ясно. И не менее ясно, что Василий Васильевич погиб. У него была личная рация.
Всё указывало на печальную истину. Если бы Романов был жив, связь была бы давно восстановлена. Но он погиб, в этом невозможно было сомневаться. Напрасная и бесполезная смерть – оба человека, из-за которых погиб Романов, были живы.
– О чём мы думаем? – сказал Игорь Дмитриевич. – Почему не включаем связь с камерой?
Даже об этом они все забыли…
– Но ведь Баландин и сам может вызвать центральный пульт. Почему же он этого не делает?
Топорков повернул ручку и нажал кнопку. Боковой экран вспыхнул, появилась внутренность выходной камеры.
Крик радости и испуга вырвался у всех.
В камере живой и, по-видимому, невредимый, стоял Василий Романов. На его руках было неподвижное человеческое тело, с бессильно повисшей головой. С ужасом они узнали в нём Баландина. Профессор казался мёртвым.
Геолог смотрел на приборы. На общий крик, который должен быть слышен в камере, он никак не реагировал.
Топорков пристально вгляделся и понял, в чём дело.
– У него нет рации, – сказал он, – она куда-то исчезла. Сквозь шлем он нас не слышит.
Вернулись все трое. Это было необъяснимо!
Как это произошло?.. Никто не хотел мучиться догадками. Пройдёт немного времени, и они всё узнают.
Они видели, как геолог осторожно положил тело Баландина на пол. Потом он снял с себя противогазовый костюм и начал раздевать профессора.
Так, значит, он жив! Никто бы не стал снимать костюм с мёртвого.
– Василий Васильевич! – тихо позвал Мельников.
Геолог вздрогнул и повернулся на голос. В выходной камере не было экрана, и он не мог видеть, кто с ним говорит.
– Я слушаю, – сказал он.
– Василий Васильевич, дорогой! Мы так рады! Что с Зиновием Серапионовичем? Почему Константин Евгеньевич не вошёл в камеру?
– Он остался с венерианами. Они пришли к нам в гости. Зиновий Серапионович очень плох. Пусть Степан Аркадьевич приготовится принять его.
Романов говорил «возмутительно» спокойно. Точно они трое вернулись из короткой поездки и ничего особенного с ними не произошло.
– Немного потерпите, – прибавил он, – мы вам всё расскажем. Константин Евгеньевич приказал, чтобы вы ни в коем случае не зажигали прожектор.
– Мы просто забыли о нём, – ответил Мельников.
– Очень хорошо. Глаза венериан не выносят света. Встретьте меня у двери камеры с носилками. Процесс окончится через десять минут. Да! Ещё надо – герметически закрыть все двери, кроме коридора, идущего от камеры к центральному пульту, самого пульта и обсерватории. Но сначала надо доставить Зиновия Серапионовича в госпиталь. И всюду уменьшить свет.
– Зачем это?
– Я же говорил, к нам в гости пришли венериане. Придётся пустить на корабль воздух Венеры. Иначе наши гости не смогут дышать.
– Но как вы остались живы?
– Об этом после.
Пришлось сдержать нетерпение. Геолог был достойным товарищем Белопольского. Было ясно, что он и не подумает удовлетворить их любопытство.
Семь человек отправились к камере. Мельников остался на пульте, чтобы выполнить приказ начальника экспедиции. Пустить в часть помещений звездолёта воздух Венеры было не страшно. Придётся только всем надеть противогазы. Потом, когда венериане покинут корабль, его можно быстро освободить от формальдегида и углекислого газа. Фильтровальные установки были достаточно мощны.
Внимательно следя за всем, что происходило внутри корабля и за его бортом, Мельников часто останавливался взглядом на высокой фигуре Константина Евгеньевича, который медленно и, казалось, совсем спокойно прохаживался возле вездехода. Там же виднелись трудно различимые в темноте небольшие фигурки венериан.
Кто бы мог подумать совсем недавно, что между людьми и жителями Венеры так быстро возникнут дружеские отношения? Всего несколько часов тому назад это казалось безнадёжно недостижимым.
Только что всё казалось потерянным, трое человек погибшими, цель экспедиции – недостигнутой. И вот, точно волшебством, всё изменилось. Начальник экспедиции и его спутники живы, венериане через несколько минут будут здесь, внутри корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102