– Отведите лодку немного дальше от берега, – сказал Белопольский.
В его голосе не слышно было ни малейшего волнения. Казалось, что опасное положение, в которое они попали, его нисколько не тревожит.
Коржёвский выполнил приказание, и лодка отошла на почтительное расстояние от водопада.
– Как бы нас не вынесло в океан, – заметил Второв.
– Здесь нет ветра, – ответил Баландин.
– А выдержит ли кожух?
– Он рассчитан на такой случай. Если он цел до сих пор, то таким и останется. Опасность нам не угрожает.
– Почему нас не вызывает корабль? – спросил Баландин. – Это очень странно. Борис Николаевич! – громко позвал он.
Никакого ответа не последовало.
– Может быть, на станции никого нет… – нерешительно сказал Коржёвский.
– Это совершенно невозможно. Товарищ Мельников! – ещё раз позвал профессор.
Снова молчание.
– Они нас не слышат!.
– Не могут не слышать.
Продолжительный, потрясающей силы раскат грома прервал разговор. Словно раскалывалось на части само небо Венеры. Засверкали десятки молний, осветив залив мерцающим светом. Близкой громадой выступил из мрака сквозь стену ливня исполинский корпус звездолёта, на котором огненной сеткой дрожали вспышки разрядов, точно на корабль обрушились потоки не водяного, а электрического дождя.
Гроза, казалось, ещё усилилась.
Лодка судорожно задрожала, и они почувствовали, как она начала погружаться в воду. Бешено клокочущая пена всё выше поднималась по борту, захлёстывая нижнюю часть кожуха.
Внезапно на конце металлического форштевня загорелось голубое пламя, сжалось в маленький светящийся мячик шаровой молнии и лопнуло с оглушающим треском, рассыпав в темноте каскад голубых искр.
В наступившей на несколько секунд тишине неожиданно раздался голос Второва.
– Я знаю! – сказал он.
Никто не отозвался. Подавленные грозной мощью стихии, люди молча ждали; лодка продолжала медленно опускаться, точно какая-то непреодолимая сила затягивала её в пучину.
И вдруг, точно на экране кино один кадр сменился другим, гроза промчалась мимо. Раздался прощальный затихающий гром, и тёмный занавес ливня, быстро удаляясь, исчез за «лесом» противоположного берега. Всё приняло прежний вид, и даже низвергающийся с обрыва водопад как-то сразу прекратился.
Словно обрадовавшись, что с неё сняли давящую тяжесть, лодка резко подпрыгнула и закачалась на поверхности залива.
– Посмотрите, что творится с компасом! – воскликнул Баландин.
Стрелка судорожно дёргалась по циферблату во все стороны.
– Магнитная буря, – сказал Белопольский.
И, точно согласившись с его заключением, стрелка компаса качнулась несколько раз и успокоилась, повернувшись в прежнюю сторону, – туда, где находился неизвестный магнитный полюс Венеры.
– Я знаю, – вторично сказал Второв. – Причину радиоэха надо искать в электрических свойствах грозовых фронтов.
– Совершенно правильно, – раздался в их шлемах голос Топоркова. – Во время грозы приборы показали исключительную силу ионизации воздуха.
– Всё в порядке? – спросил Мельников.
– Если бы гроза не прекратилась так скоро, то не было бы в порядке, – ответил Баландин. – Мы шли ко дну.
– Лодка непотопляема, – сухо поправил его Белопольский.
Было очевидно, что радиосвязь прервалась по вине грозы. Радиоволны не проходили через ионизированный воздух и насыщенные электричеством струи ливня.
– На Венере, – сказал Топорков, – грозы постоянны. Мы будем иметь частую возможность изучать это странное явление и разгадаем загадку эха.
Не было никакой гарантии, что затишье продлится долго. В любую минуту мог налететь новый грозовой фронт. Но никто и не подумал вернуться на корабль. Лодка снова двинулась вперёд, на поиски места, где можно высадиться на берег. Но, сколько они ни смотрели, нигде не было никакой возможности причалить. Обрыв всюду был неприступен.
Коржёвский, управлявший лодкой и менее других занятый рассматриванием берегов, вдруг весь подался вперёд и резко повернул руль.
– Что случилось? – спросил Белопольский.
Биолог молча указал на какой-то предмет, плававший на воде.
Второв опустил руку за борт и вытащил из воды длинную плоскую дощечку.
Это была… линейка с нанесёнными на ней метками делений.

Коралловый остров

Если бы в лодке появился неизвестный зверь, выскочивший из воды, они, вероятно, меньше бы удивились. Живое существо, – это было понятно, даже на Венере, где не предполагали найти высокоорганизованную жизнь. Но мёртвый кусочек дерева, которому чья-то рука придала форму хорошо известного измерительного инструмента, это бесспорное доказательство разума было совершенно необъяснимо.
– Что же это такое? – нарушил продолжительное молчание профессор Баландин.
– Может быть, на Венере побывал другой звездолёт? – высказал предположение Коржёвский.
Подобная мысль возникла у всех, как только убедились, что перед ними действительно линейка, а не просто кусок дерева.
Белопольский взял линейку из рук Второва и внимательно осмотрел её.
– Это сделано не на Земле, – сказал он. – Деления не соответствуют никаким земным мерам. Единица измерения, применённая при изготовлении этого инструмента, неизвестна у нас. Если линейку потеряли звездоплаватели, то они прилетели не с Земли.
Его спутники молча переглянулись.
«Не с Земли!..»
Неужели на планете побывали обитатели другого мира? Может быть, их корабль и сейчас находится на Венере? Линейка найдена в заливе, куда её не могли занести волны океана.
Все одновременно повернулись к берегу, словно ожидая, что из оранжево-красных зарослей появится вдруг неведомое существо, пришелец с другой планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102