Александра Маринина
Пружина для мышеловки
Глава 1
Глаза консула смотрели на Мусатова с нехорошим прищуром.
— Вы дважды меняли фамилию.
— Но я все указал в анкете. При рождении меня записали на фамилию отца. Родители развелись, когда мне было полтора года, мать взяла девичью фамилию и ее же дала и мне. Потом, когда мне было девять лет, мать вторично вышла замуж, ее муж усыновил меня и дал мне свое отчество и фамилию.
— Это я понял. Но мне нужны подтверждающие документы. В частности, свидетельство о расторжении брака и документы о вашем усыновлении и смене фамилии в связи с этим. Кстати, а где сейчас ваш родной отец?
— Понятия не имею, — пожал плечами Мусатов. — Родители развелись почти тридцать лет назад. Как я могу знать?
— Это надо знать, — назидательно произнес консул.
Мусатов начал терять терпение. Конечно, его предупреждали, что американское посольство дает визы крайне неохотно, особенно если виза не туристическая, на пару недель, с заказанными и оплаченными отелями и обратным билетом, а деловая, на пять месяцев. Ох, не хотят они русского бизнеса в своей процветающей стране! И в каждом человеке, въезжающем в США из России, видят потенциального эмигранта, которому до спазмов в горле захочется остаться в США на веки вечные и который тут же придумает себе или жену-американку, или близкого родственника, уже проживающего в стране. У Мусатова и без того положение не очень крепкое, он ведь не женат, следовательно, консул может подозревать его в нехорошем намерении за пять месяцев пребывания в стране найти себе невесту.
— Надо знать, где находится ваш отец, и чем он занимается, — повторил консул.
— А если его нет в живых?
— Тогда принесите свидетельство о смерти. Для вас это будет лучше.
Да уж конечно. В этом случае американцы будут уверены, что отец не проживает в Штатах и не ждет родного сыночка с распростертыми объятиями. Господи, вот морока-то!
Андрей вышел из здания посольства и не спеша, побрел к станции «Баррикадная», рядом с которой так удачно припарковал машину. Надо же, ведь еще радовался, дурак, подумал, что если повезло с парковкой, то и все остальное сложится хорошо. Ан не тут-то было.
Он сел в машину, но двигатель заводить не стал. Вынул из кармана телефон и позвонил матери в Питер.
— Ну что, Андрюша? — быстро, с напористой тревогой в голосе спросила мать. —– Приняли документы на визу?
— Нет. Мам, им нужны сведения об отце. Где он, что он, как он и так далее.
— О господи, — выдохнула она. — Вот так я и знала, что конца этому не будет! Прости меня, сынок, если б я только знала, что из-за этого возникнет столько проблем…
— Мама, перестань, — ласково сказал Андрей. — Ты же хотела как лучше, я все понимаю. Надо его найти и решить проблему. Ты говорила, он родом откуда-то из Курской области, да?
— Ну да. У меня есть только адрес его родителей, мы туда даже ездили, когда ты родился. Но после семьдесят шестого года я этим адресом не пользовалась, написала им только, что брак расторгнут, и все. Больше ничего не знаю. Может они переехали, да не один раз. Как их теперь найдешь?
– Да найти-то не вопрос, были бы деньги. Ладно 'будем надеяться, что они знают, где сейчас их сын. Адрес помнишь?
— Что ты, Андрюша, конечно, нет. Надо в бумагах порыться, найти старую записную книжку.
— Хорошо, мамуля, как найдешь — сразу позвони, ладно? И я сразу же поеду. До стажировки еще два месяца, я все успею.
До семнадцати лет Андрей Мусатов был уверен, что рожден матерью-одиночкой, потому и фамилия у него сначала была мамина — Кожухов. На все детские вопросы: «А где мой папа?» мать добросовестно отвечала, что его нет. Она не придумывала небылиц про погибших летчиков-испытателей или офицеров, тайно исполнявших интернациональный долг где-то в далекой загранице, она просто говорила, что поссорилась с Андрюшиным папой и рассталась с ним до того, как они успели пожениться, но уже после того, как успели зачать ребенка. Никаких комплексов по этому поводу у мальчика не сформировалось, в его классе почти треть ребят росла в неполных семьях. В школу он пошел в восемьдесят первом, когда слова «мать-одиночка» уже не казались страшными и оскорбительными, а уж на Андрюшу Кожухова никому бы и в голову не пришло смотреть косо — его мать была в этой же школе учительницей английского языка и литературы, а когда он перешел в девятый класс — стала завучем. В языковых спецшколах было два завуча, один из которых отвечал за весь цикл преподавания иностранного языка, и Ксению Георгиевну Мусатову (ко времени назначения на руководящую должность она уже несколько лет пребывала в счастливом браке и при новой фамилии) так и называли: английский завуч.
А брак у Ксении Георгиевны был действительно счастливым, Константин Мусатов оказался для Андрюши превосходным отцом, сумел не вызвать в мальчике ревности и построить с приемным сыном настоящую мужскую дружбу. Однажды двенадцатилетний Андрюша даже сказал матери:
— Хорошо, что ты вовремя поссорилась с моим отцом
Если бы вы успели пожениться, я бы с Костей не познакомился.
Как ни странно, но, несмотря на всю эту дружбу и взаимную любовь, мальчик так и не стал называть Константина папой, хотя и был им официально усыновлен. Мать нервничала и переживала, а ее муж относился к ситуации философски:
— Просто ребенку нужен не столько отец, сколько взрослый друг, — успокаивал он жену. — Пусть называет меня
Костей, если ему так нравится. Тем более я точно знаю, что за глаза, в кругу ребят, он говорит про меня «мой папа».
Катастрофа обрушилась на них в девяносто первом году, когда умерла старенькая бабушка Константина, в квартире которой он был прописан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22