Но дел предстояло много, и главное из них было составить описание изобретения.
Сложности начались сразу, с заголовка.
– Устройство для перенесения в загробные миры, – предложил Боря и заржал, довольный.
Практичная Таня, правда, тоже иногда прыская, предложила: «Устройство, используемое в похоронном обряде в целях оптимизации последнего».
– А что? Класс! – сказал Боря.
На этом порешили и стали описывать дальше:
– Устройство, используемое в похоронном обряде в целях оптимизации, состоящее из…
И тут мнения разделились: Рудаки предлагал «из ящика и крышки», но его высмеяли коллективно как филолога и, следовательно, личность, от техники далекую и к ней не способную, и решили написать «из двух усеченных пирамид, верхней и нижней».
Рудаки на филолога не обиделся – ругали его и не такими словами – и призвал их не забыть про размеры, ведь вся суть замысла Хироманта была как раз в них. И тут ждал Рудаки сюрприз. Оказывается, в патентах точные размеры и вообще какие-либо точные данные указывать нельзя, чтобы нечистые на руку плагиаторы изобретение не воспроизвели, ничего не заплатив изобретателю.
Это открытие переполнило чашу терпения Рудаки, и он сказал, что умывает руки, что, в конце концов, это они патентоведы, а не он и что им деньги за это платят. Правда, деньги он Боре с Таней не платил – это была чисто дружеская услуга. В общем, он сказал:
– Сочтемся славою, – и пошел курить. Тут-то и настиг его «гробовщик».
Никаким «гробовщиком» он, конечно, не был – так его; Ива прозвала, а вслед за ней и сам Рудаки. Был он студентом! с юридического, специализировался по патентам и проходил стажировку в конторе Тани и Бори. Носил он звонкую и знаменитую фамилию Раевский, звали его Коля, и на угреватой его и, в общем, не лишенной миловидности физиономии крупными буквами написан был один вопрос: «Как наварить бабки?». И на вопрос этот, судя по новой модели БМВ, он часто находил положительные ответы.
– Вот вы образованные, типа, как бы, много знаете, а толку? – задавал он своим наставникам риторический вопрос и сам же на него отвечал: – Толку – чуть. Чтоб срубить бабки, как бы, образования не надо. В городе столько лохов, что только карман подставляй.
И вот сейчас «гробовщик» Раевский – правда, тогда Рудаки «гробовщиком» его еще не называл– вышел вслед за ним на площадку и, поморщившись от дыма сигареты, которую курил Рудаки, сказал:
– Сами травитесь, а зачем других травить?!
– Я вас сюда не звал, – взъерошился Рудаки.
– Ладно, это я так, – сказал Раевский. – У меня, как бы, дело к вам – продайте мне права на ваш патент.
– То есть как?! – опешил Рудаки – такого предложения он никак не ожидал, тем более от такого прагматика, как Раевский. – Это вообще не мое изобретение. Это я как бы одолжение делаю своему приятелю, – продолжил он и засмеялся – заразился, выходит, и он этими молодежными «как бы».
– Тогда свяжите меня с этим приятелем, – попросил Раевский, – я хорошо заплачу.
– Я не могу вас с ним связать – я не знаю, где он, и, вообще, скорее всего, он умер уже.
– Вот и хорошо, – обрадовался Раевский. – Тогда выходит, что это, как бы, ваше изобретение и вы имеете право его мне продать.
– Не могу я его продать – не имею права, – Рудаки уже начал раздражать этот разговор. – А зачем оно вам? – спросил он, полагая, что молодой бизнесмен от ответа уклонится. Но тот с готовностью пояснил:
– Это – золотое дно, вы что, не понимаете, сколько лохов захотят своих родственников кратчайшим путем на тот свет отправить.
– Так зачем вам патент? – спросил Рудаки. – Можно ведь и без него – секрета я из этого никакого не делаю.
– С патентом солиднее, – ответил Раевский и предложил: – Не хотите продать, предлагаю долю в доходах, десять процентов.
Рудаки вспомнил Остапа Бендера и сказал:
– Хорошо, пусть будет пятьдесят.
Торг длился недолго, в конце концов он согласился на тридцать процентов и вернулся к приятелям-патентоведам, которые уже успели дойти до патентной формулы.
– Отличающийся тем, что стороны верхней и нижней усеченной пирамиды имеют размеры, оптимальным образом соответствующие целевому назначению устройства, – диктовал Уваров, а Таня за ним записывала.
Рудаки восхитился их крючкотворскими талантами, сказал, что он, по-видимому, тут явно лишний, и вскоре ушел, пообещав, что за ним не заржавеет и что сборы там всякие он заплатит, когда до них дойдет. А о предложении Раевского тут же забыл и, как вскоре выяснилось, зря.
Раевский позвонил через неделю, причем позвонил Иве и сказал, что приглашает их на презентацию «ковчега реинкарнации» в казино «Мечта».
– Что это за ковчег такой? – спросила Ива.
– Да так, – ответил Рудаки, – свой перформанс один мой знакомый авангардист так назвал.
Иву он посвящать во все эти дела не хотел и надеялся, что она на презентацию не пойдет, потому что как человек культурный все эти перформансы и прочие инсталляции не жаловала.
– Ты что, пойдешь? – спросила она.
– Надо бы пойти.
– Тогда и я пойду, – решила Ива, – а то знаю я эти ваши презентации.
Пришлось пойти вместе.
Презентация состоялась днем в воскресенье, вход был бесплатный и народу в зале набралось много, очевидно, по случаю выходного и неважной погоды. Руководил всем Раевский во всем великолепии черного смокинга с шелковыми отворотами, белой сорочки и темно-красной бабочки в горошек. Он тут же подскочил к Рудаки, и тому пришлось представить его Иве.
– Что же вы презентуете? – поинтересовалась вежливая Ива.
– Как? – удивился Раевский. – Разве Аврам Мельхедекович вам не сказал? Гроб, гроб особой конструкции, называемый «ковчег реинкарнации», – и вручил им по красочной рекламной брошюре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66