В поселке царило полное запустение – многие дачи стояли заколоченные, участки заросли травой и дикими кустами и лишь возле некоторых домов возились люди – в основном жгли листья, поэтому в воздухе стоял так любимый Рудаки запах прелых осенних листьев и дыма – запах поздней осени.
Потратив довольно много времени на поиски ключа – приятель говорил, что будет он лежать под крыльцом, но там его, конечно же, не оказалось, – Рудаки на всякий случай подергал дверь, и она легко открылась. В доме явно кто-то побывал – он понял это сразу, в комнате на столе лежала газета с остатками какой-то еды, а диван был застелен одеялом и второе одеяло лежало комком сверху. Однако большого беспорядка не наблюдалось, и вроде ничего не украли – насколько помнил Рудаки, все нехитрое дачное хозяйство его приятеля было на месте, даже старый телевизор по-прежнему стоял на шаткой тумбочке у окна.
Оставлять дачу незапертой не хотелось, и Рудаки стал рыться в чулане в поисках гвоздей и молотка – он решил, уходя, просто забить дверь, но неожиданно обнаружил там не только молоток и гвозди, но и ржавую щеколду с висячим замком. В замке торчал ключ.
Плотник из профессора Рудаки был аховый, но все же, ударив себя несколько раз по пальцам, он кое-как прибил щеколду ко входной двери и вставил замок. Ключ поворачивался довольно легко, и мысленно похвалив себя за проделанную работу, он решил отдохнуть от трудов праведных и уселся с сигаретой на веранде в продавленном кресле.
«Можно теперь спокойно оставить костюм, – подумал он, – запихну пакет с костюмом в диван – там его никто не найдет, даже если бродяги снова на дачу проникнут».
Он посидел так немного и хотел уже спрятать костюм и возвращаться домой, как вдруг решил его примерить.
Зеркало на даче было одно – маленькое, и в нем едва ли можно было себя хорошо рассмотреть, но то, что в нем Рудаки увидел, ему понравилось – выглядел он в этой старой тройке солидно и непривычно, чужим каким-то выглядел, строгим и значительным. В новом времени он обычно ходил в джинсах и куртках всяких – так было принято у них в Университете – подражали американцам. И сейчас, когда он приехал на дачу, были на нем джинсы и твидовый пиджак, и он привык так ходить, разве что на очень уж торжественные мероприятия надевал костюм, поэтому ему казалось, что и в этом костюме будет он чувствовать себя неудобно. Оказалось, что чувствует он себя в этом костюме совсем неплохо – костюм был удобный и движений не стеснял. Он повязал строгий галстук, который взя/ специально для этого случая, и с галстуком себе тоже понравился. Нарушали гармонию только кроссовки, и с этим надо было что-то делать – нельзя было отправляться в прошлое в кроссовках. Правда, перед экспедицией можно будет взять из дому парадные туфли, но ему хотелось сейчас провести репетицию и посмотреть на себя, так сказать, в полном снаряжении, и он стал искать что-нибудь подходящее на даче.
Нашел он подходящие туфли не сразу и в неожиданном месте – в подвале, зато было это то, что надо, – тупоносые осенние туфли на толстой микропористой подошве. Он вспомнил, что мечтал он о таких когда-то, но по бедности так никогда и не купил. Конечно, были они далеко не новыми и грязными страшно, но когда он их вымыл, вытер тщательно тряпкой и надел, то понял, что экипировка завершена и готов он теперь полностью к проникновению, надо только настроиться соответствующим образом.
Он сел в комнате на ветхий стул и стал вспоминать прежние свои два проникновения – как он туда попал и как выбрался, – и многое выглядело неясным. Выходило, что и в первое, и во второе проникновение попадал он почти случайно.
В первый раз набрал он код на Двери так, как сказал Хиромант, про что-то там подумал, про то, что было с ним в прошлом, но подумал как-то вяло, например, цвет стен в парадном вспомнить не смог, и Дверь не открылась, а открылась она потом сама, когда он никакой код не набирал, а просто вдруг вспомнил одну яркую картинку из далекого прошлого, не событие какое-нибудь выдающееся, а просто картинку – она и открылась.
А во второе проникновение он попал уж совсем случайно – лежа дома на своем старом диване, вроде как задремал и оказался на институтском собрании где-то в восьмидесятых годах. И вот в связи с этим вторым проникновением возник у него один вопрос, и касался он одежды – предмета основной его теперешней заботы.
«Как же это выходит? – думал теперь он, рассеянно прислушиваясь к далеким звукам похоронного марша – видно, не закрыли кладбище возле дачного поселка, а говорил его приятель, что закрыли давно. – Выходит, что я перед вторым проникновением как-то умудрился сначала туфли и пиджак надеть, потому что лежал я на диване наверняка без них, побывать в них на собрании в восьмидесятые годы – летом вроде это было или ранней осенью, – а потом опять на диван улечься без них. Да уж, – вздохнул он, вспомнив свой разговор с В.К., – были у В.К. все основания говорить, что это я сны видел и ни в каком прошлом не был».
Он еще раз тяжко вздохнул по поводу всех этих сложностей, неожиданно свалившихся на его голову, и решил, что пора дачу запирать и ехать домой.
Перед уходом он еще раз подошел к маленькому зеркалу и полюбовался собой в темно-синей ретро-тройке, даже шляпу а ля Грегори Пек надел для пущего эффекта. Очень он себе в этом наряде нравился, если еще бороду с проседью убрать да молодой энергии прибавить, то будет вообще здорово.
«А что если прямо сейчас на поиски Хироманта отправиться? – неожиданно подумал он, глядя на себя в зеркале. – Зачем чего-то ждать? Волноваться никто не должен – моего отсутствия в этом времени, точнее, моего присутствия в прошлом, – поправил он себя, – тут никто, похоже, не замечает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66