Хотя оркестранты наградили композито­ра овацией, они не ответили на его письменное обраще­ние с просьбой принять посвящение симфонии. Очевидно, сыграл роль тот факт, что незадолго до премьеры Брукнер стал членом «Вагнеровского общества» - столь сильны были тогда в Вене антивагнеровские настроения!
Открыто признав приверженность автору «музыки будущего», Брукнер помимо своей воли оказался втяну­тым в борьбу двух враждебных лагерей, группировав­шихся вокруг Р. Вагнера и И. Брамса, обосновавшегося в Вене с 1862 года. Полемика велась по широкому кругу вопросов: о традициях музыкальной классики и новатор­стве композиторов-романтиков, о выразительных сред­ствах музыки, о правомерности обновления ранее сло­жившихся музыкальных форм и т. д. По всем этим вопросам у Вагнера и Брамса существовали принципи­альные расхождения, вызывавшие борьбу мнений.
Ожесточенно, резко вел полемику Вагнер, сделав Брамса главной мишенью нападок. Брамс, не принимав­ший участия в полемике, стал символом веры для тех, кто выступал против принципов музыкальной драмы Вагнера и программного симфонизма Листа; в противо­положность «вагнерианцам» их называли «брамсианцами» или - иронически - «браминами». Венские критики во главе с Гансликом стремились представить Брамса в качестве якобы «чистого» музыканта, единственного наследника Бетховена и главы музыкальной Вены. По­добно «вагнерианцам», они обостряли разногласия до крайностей и, поклоняясь одному кумиру, низвергали все, что было связано с другим. В пылу полемики «гансликовская» критика безжалостно расправлялась с адеп­тами Вагнера, в том числе и с Брукнером.
В критических нападках на Брукнера Брамс не уча­ствовал, хотя косвенно этому способствовал; он насмеш­ливо называл его симфонии за их большую длительность «гигантскими змеями». В то же время Брукнер говорил, что любой вальс И. Штрауса ему дороже симфонических произведений Брамса. Взаимная недооценка творчества друг друга привела к отчужденности двух выдающихся композиторов-симфонистов. На протяжении длительно­го периода они жили и работали в Вене, но избегали личных встреч. Немногим менее, чем за год до премье­ры Второй симфонии произошло знаменательное собы­тие: 10 ноября 1872 года Брукнер и Брамс участвовали в церемонии освящения органа в новом здании Музы­кального общества: под управлением Брамса Брукнер исполнял партию органа в Те deum Генделя. Затем про­шло много лет, прежде чем друзья Брукнера и «брами­ны» устроили встречу двух композиторов-конкурентов с целью преодоления отчужденности между ними. Встре­ча состоялась в ресторане «Красный еж» 25 октября 1889 года; вечер прошел в дружественной атмосфере, но не привел к изменению прежних натянутых отно­шений.
Успех Второй симфонии был значительным, хотя и раздавались критические голоса. Грандиозный масштаб брукнеровской фантазии, колоссальные размеры симфо­нии почти никем не были поняты, автора упрекали за музыкальные длинноты. (Уместно упомянуть, что Брук­нер воспринимал симфонии Шумана как произведения малой формы (!) и называл их симфониеттами.) Учи­тывая трудности восприятия Первой симфонии, Брукнер стремился во Второй «писать проще», сделать более по­нятной для слушателей ее форму. С этой целью он использовал прием генеральной паузы, отделяющей каж­дый крупный раздел симфонии. В музыке Брукнера ге­неральная пауза стала сильнейшим выразительным средством, своего рода сверх-pianissimo, в котором как бы происходит неслышимое развитие. Композитор так объяснял смысл этого приема: «Если я хочу сказать нечто важное, то должен перед этим задержать дыха­ние». Но для оркестрантов обилие генеральных пауз во Второй послужило поводом называть ее «симфонией пауз» (Pausen-Sinfonie) -один из примеров, как мало понимали смысл музыки Брукнера даже профессионалы.
Во Второй симфонии, пронизанной духом музыкаль­ного фольклора Верхней Австрии, явственно ощутимы своеобразные черты симфонического мышления Брук­нера. Это сказывается в мелодике главной темы I части, с характерным для Брукнера чередованием двух- и трех­дольного ритма, и в типичном для него начале финала с кружащегося движения восьмых; по напряженности развития финал близок I части; в этом проявилось свой­ственное Брукнеру стремление рассматривать крайние части цикла как некое духовно единое целое. Незауряд­ное композиторское мастерство раскрывается в изобре­тательной разработке тематизма и умении создавать мощные динамические нарастания.
Вторая симфония Брукнера - первая из партитур, которые он подверг ряду переработок. Чтобы облегчить восприятие ее громоздкой формы, Брукнер, по совету Гербека, сделал ряд сокращений. (Попутно Гербек внес изменения в инструментовку с целью приблизить ее к общепринятым нормам.) В новом варианте симфония была исполнена 20 февраля 1876 года в концерте Об­щества друзей музыки. Дирижировал Гербек. Успех был более значительным, чем на премьере, хотя и на этот раз не все поняли произведение. В следующем, 1877 го­ду, Брукнер подверг симфонию радикальной переработ­ке, заново сочинив отдельные разделы. Новую редакцию он снабдил в 1884 году посвящением Листу, который, однако, никак не откликнулся на этот знак уважения. В результате Вторая симфония осталась единственной из девяти симфоний Брукнера, не имеющей посвящения.
Повторные переработки уже законченных произведе­ний стали характерной чертой творческого метода Брук­нера, что объясняется повышенным чувством ответст­венности, присущим великим мастерам, и неудовлетво­ренностью достигнутым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28