— Извините, кабальеро, что я не могу встать.
— Я — партнер Франко, купивший у вас тысячу быков, и, если угодно, могу заплатить за них наличными.
— Все это так, все это так! Но вы должны сами поймать их, потому что мои люди не умеют ездить верхом и ни на что не годны.
— Я достану вакеро с хорошими лошадьми и не дам никому переманить их на Вичаду.
— Вы мне нравитесь. Хорошо сказано!
Я вышел расседлать жеребца и увидел, что Кларита шушукается с моим врагом, подавая ему умыться из кувшина. Заметив меня, они скрылись за домом.
— Какой вор подобрал мое золото?
— Попробуй отними, — ответил один из людей Барреры, в котором я узнал человека с винчестером, пытавшегося ограбить дона Рафаэля. — Теперь можно расквитаться за прежнее. Только тронь меня, собака!
Он угрожающе выступил вперед, оглядываясь в ту сторону, где скрылся его хозяин, точно ожидая приказа. Не дав ему опомниться, я свалил его с ног ударом кулака.
Подбежал Баррера.
— Что случилось, сеньор Кова? Идите сюда! Не обращайте внимания на пеонов! Такой кабальеро, как вы...
Побитый пеон сел на пороге, не спуская с меня глаз и утирая кровь, которая сильно текла у него из носа.
Баррера грубо набросился на него:
— Невежа, нахал! Сеньор Кова хорошо сделал, что проучил тебя!
Но, пока Баррера приглашал меня пройти на террасу, обещая, что золото будет мне полностью возвращено, пеон расседлал мою лошадь, спрятал двустволку, — и я совсем забыл о ней. Челядь в кухне обсуждала происшедшее.
Когда мы входили к старику, Кларита, вероятно, рассказывала ему о том, что произошло. Увидев меня, они замолчали.
— Вы сегодня же возвращаетесь обратно?
— Нет, милейший Субьета. С какой стати! Я приехал пить и играть, плясать и петь!
— Мы не заслужили такой чести, — вставил Баррера. — Сеньор Кова — гордость нашей страны.
— Почему гордость? — спросил старик. — Умеет он ездить верхом? Умеет бросать аркан? Умеет валить быков?
— Да, да! — вскричал я. — Все что вам угодно!
— Вот это мне нравится, вот это мне нравится! — И Субьета потянулся к лежавшей под гамаком шкуре ягуара. — Кларита, подай нам бренди, — произнес он, указывая на графин.
Баррера, чтобы не пить, вышел на террасу и вскоре вернулся, протягивая мне пригоршню золота:
— Это — ваши деньги.
— Нет, не мои! Теперь они принадлежат Кларите.
Женщина взяла деньги и поблагодарила меня:
— Берите с него пример! Приятно встретить настоящего кабальеро!
Субьета задумался. Потом он велел придвинуть стол и, когда мы выпили несколько стаканчиков, указал на мешочек, свешивавшийся с прибитого к противоположной стене рога:
— Кларита, дай-ка нам зубки святой Полонии .
Кларита высыпала кости на стол.
Несомненно, моя новая подруга помогла мне этой ночью в плебейской, до сих пор неведомой мне игре. Я небрежно бросал кости, и они иногда падали под гамак. Тогда старик, хохоча и кашляя от табачного дыма, спрашивал:
— Кто выиграл? Я выиграл?
А Кларита, освещая пол фонарем, отвечала:
— Выпали две шестерки. Ему везет.
Баррера, притворяясь, что верит женщине, подтверждал ее слова, но то и дело подливал нам бренди. Пьяная Кларита украдкой жала мне руку; захмелевший старик мурлыкал себе под нос непристойную песню; мой соперник иронически улыбался мне сквозь дрожащий свет фонаря; я полусознательно повторял цифры ставок. В комнате было душно. Пеоны, столпившись в дверях, с интересом следили за игрой.
Когда я оказался хозяином почти всей кучки бобов, условно заменявших деньги, Баррера предложил мне сыграть на все и высыпал золото из жилетного кармана.
— Иду на половину — сто быков! — крикнул старик, ударяя кулаком по столу.
Тут я заметил, как мой враг жмет ногу Клариты, и почуял, что готовится мошенничество.
Счастливо пришедшая мне в голову фраза склонила женщину на мою сторону:
— Если выиграю — половина твоя.
Кларита жадно протянула руки над горкой бобов. Рубин на ее кольце загорелся кровью.
Субьета проклял судьбу, когда я обыграл его.
— Теперь с вами, — обратился я к Баррере, стуча костями.
Баррера со спокойным видом взял кости и, пока встряхивал их, подменяя другими, пытался отвлечь наше внимание низкопробными остротами. Но как только он высыпал кости на стол, я тут же схватил их:
— Негодяй, ты подменил кости!
Вспыхнула ссора, и лампа покатилась на пол. Крики, угрозы, ругательства... Старик вывалился из гамака, взывая о помощи. Впотьмах я наносил удары кулаком направо, и налево, туда, где мне слышался человеческий голос. Кто-то выстрелил, залаяли собаки, под напором убегающих людей дверь с шумом открылась, и я захлопнул ее пинком, не зная, кто остался в комнате.
Баррера кричал во дворе:
— Этот бандит приехал сюда, чтобы убить меня и ограбить сеньора Субьету! Он еще вчера подстерегал меня! Спасибо Мигелю, что предотвратил преступление и сообщил мне о засаде! Хватайте негодяя! Убийца! Убийца!
Я из-за двери осыпал его бранью, а Кларита, удерживая меня, умоляла:
— Не выходи, не выходи, тебя изрешетят пулями!
Старик в ужасе вопил:
— Зажгите свет, я харкаю кровью!
Когда кто-то помог мне задвинуть засов, я почувствовал, что моя левая рука в крови. Меня ранили ножом.
В запертой комнате с нами оставался еще какой-то человек, он вложил мне в руки винчестер. Почувствовав прикосновение чьей-то руки, я хотел схватить этого человека, но он прошептал:
— Не трогайте меня! Я кривой Мауко, общий друг!
Снаружи ломились в дверь, а я, перебегая с места на место, просверливал доски пулями, освещая комнату вспышками выстрелов. Наконец, штурм прекратился. Мы остались в зловещей тишине, и я стал напряженно прислушиваться к каждому шороху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83