VadikV


17

Джордж Локхард: «Шепот с
удьбы»



Джордж Локхард
Шепот судьбы



Он родился в день, когда Луна
оросила мертвым огнем мрамор разрушенных пирамид.
Он родился в день, когда на чёрном, бездонном небе сияли все тридцать три с
озвездия Власти.
Он родился в день, когда из глубин океана Тоон поднялось невиданное суще
ство,
трижды прокричавшее человечьим голосом слово «Горе».
Он родился ночью.
(Ветры и звезды. 5-я эпоха.)

Джордж Локхард
Шепот судьбы

Истошный лай собаки захлебнулся предсмертным хрипом, за околицей злобн
о, с присвистом, расхохоталась ездовая гарпия. Дверь затряслась от ударо
в.
Я не успел даже как следует испугаться, когда сильная отцовская рука сдё
рнула с меня рогожу. В полутьме его глаза казались тусклыми изумрудными
звездочками.
Ц Погреб! Ц выдохнул отец. По стенам метались тени, дверь уже трещала. Вс
кочив, я как был, в одной рубахе, спрыгнул в холодный подвал и придержал кр
ышку, чтобы не хлопнула. Сверху на доски бросили шкуру. Я услышал деревянн
ый стук: мать переставила колыбель. Это задержит их ненадолго.
В углу, за бочкой, в год моего рождения был вырыт короткий лаз, тянувшийся
до кустов, что росли у хлева. Внутри было грязно и сыро, паутина быстро нал
ипла в волосы. Интересно, кого тут ловят пауки? Я с трудом добрался до полу
сгнившей доски, скрывавшей выход.
Ночь, как назло, оказалась лунной, небо сияло мириадами глаз. Служители Ма
нвэ часто приходят в такие ночи. Но мне дико повезло: они не считали десяти
летнего пацана достойной добычей и взяли с собой только собак. Даже о так
их, как я, иногда вспоминает удача.
Я ушел по болотам, путая следы, задыхаясь от вони, источаемой отвратитель
ной жижей. Гнилые деревья подмигивали мне мертвыми огоньками.
Много дней и ночей провел я в глуши, питаясь чем попадет. Поранив палец, я и
змазал рубаху своей кровью и бросил у логова болотной хапуги, надеясь чт
о охотники посчитают меня мертвым. Но они, найдя рубаху, убили хапугу и всп
ороли ей брюхо. Две седьмицы не утихали облавы, я почти потерял надежду. И
все же удача меня не забыла; в глухой топи, далеко от людских троп, я обнару
жил полусгнившее тело парня лет двенадцати. Возможно, его похитила обезу
мевшая гарпия, или раненная хапуга утащила за собой в топь... Смерть мальчи
шки была ужасной. Я отчаяно ему позавидовал.
Каменное рубило изуродовало плоть бедняги так, что его стало невозможно
узнать. Я отрубил ему голову и подбросил труп в гнездо старого карка на кр
аю болота.
Охотники быстро нашли останки неизвестного мальчишки. Бедный карк попл
атился жизнью за моё спасение, но облавы наконец прекратились. Быть може
т, люди поверили в мою смерть... Охотники изредка ошибались, такое случалос
ь и раньше. Я боялся надеяться.
Почти месяц я не решался покинуть топи. Я исхудал и осунулся, под кожей про
ступили ребра Ц но это была хоть какая-то жизнь. Со временем я наловчился
питаться болотными тварями, и даже подумывал остаться здесь до лета. К сч
астью, первые порывы ноябрьских ветров быстро вернули мне разум.
Возвращаться в деревню я не рискнул. Меня многие знали в лицо, да и глядеть
на пожарище родного дома было не очень весело. Отца и мать, я не сомневалс
я, давно сожгли, новорожденную сестренку бросили собакам. Дрожа от холод
а, я пересек лес и вышел на луг, принадлежавший старому, выжившему из ума р
ыцарю, чей полуразрушенный замок угрюмо темнел вдали. Там меня подобрали
тареги.
Я жил у них до весны. Тареги, даром что считаются бродягами без родины, все
же люди, хотя разбойник или конокрад среди них каждый третий. Жизнь у таре
гов не сильно отличалась от прозябания на болоте. Но тут меня кормили и пу
скали греться у костра. Да и били слабее, чем умел отец.
В начале марта вожак табора, пожилой хитрец Азиз, сказал что я должен уйти
. Кто-то проведал о моей истинной сущности и собирался продать меня охотн
икам Манвэ, их внимание для тарегов было опасно. И я ушел.
Правда, недалеко. Двое сыновей Азиза поймали меня в лесу, скрутили и броси
ли поперек седла. Потом один из них клещами разжал мне зубы, другой перетя
нул язык ремешком у самого основания и, глядя мне в глаза и ухмыляясь, отре
зал его загнутым ножом.
Так завершилась единственная светлая часть моей жизни.

1

И вновь судьба наградила меня единственным шансом из тысячи. Тареги стар
ались не связываться с охотниками Манвэ, они продали меня старому знахар
ю, жившему в захолустном городишке на берегу реки Карнен, недалеко от гно
мьих Железных холмов. Звали моего нового хозяина Каэнгором, но все велич
али его Кайманом за хищное, острое лицо и огромный крючковатый нос.
По правде, старый Кайман только выглядел, как колдун. Последних волшебни
ков служители Манвэ вырезали задолго до его рождения, еще во времена Вой
ны за Восстановление. Старик был сварлив и злобен, в городе его никто не лю
бил, однако Кайман неплохо умел лечить коров и коней, знал кучу лекарстве
нных трав и зелий, поэтому «колдуна» терпели, как обычно в таких городках
терпят юродивых или уродов. Появление у старика немого мальчишки-раба н
икого не встревожило.
Первые месяцы Кайман держал меня на цепи, ругаясь и плюясь, если я не сразу
исполнял приказы. Постепенно, впрочем, он подобрел, убедившись что я не ме
ньше него заинтересован в соблюдении тайны. Через полгода, в октябре, обе
щав страшную магическую кару при попытке сбежать, Кайман впервые позвол
ил мне одному пойти в горы за травами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11