.. Но ударил колокол, - Синдикат сменил часовых. А он не хотел, не мог с этим смириться! И потому говорил неохотно, отводил глаза и, вероятно, мечтал о том, чтобы я провалилась куда-нибудь со своей свежей истовостью.
- Не торопись, не рви удила! Погоди, скоро тебя затошнит от собственной готовности плясать служебную лезгинку перед каждым кретином... - Он подозвал официанта, заказал кофе, ореховый торт и велел мне достать ручку и листок бумаги.
- Во-первых, наш департамент... Это новое образование, изобретено и введено в действие Иммануэлем, как и все новшества в Синдикате. Понимаешь, времена, когда народ сюда ехал, отошли в прошлое, евреи вострят лыжи куда угодно - хоть к людоедам в Новую Гвинею, не говоря уж о Германии или Канаде... А здесь, ко всему еще, новая войнушка затевается... Словом, Иммануэль... да знаешь ли ты Иммануэля?
- Говорят, он мой непосредственный начальник? Похож на поджарого пса с весело закрученным хвостом, да?
- Скорее, на бешеного Полкана, которому семь верст не крюк... Так вот, Иммануэль прикинул, что надо бы организовать такой департамент, где бы людей не строили и не орали с порога: "евреи, пакуйте чемоданы!". Думаю, и к тебе они обратились не случайно, - ты человек публичный, свободный, трепливый, мелькаешь там-сям... Видишь, другие-то зубрят гранит идеологии на спецкурсах, потом проходят еще крутой отбор, а после их ждут кулачные бои за место назначения... Тебе же карету подали к подъезду, пригласили на особых основаниях, чтоб ты публику тамошнюю обрабатывала культурненько, с умом и вкусом, невзначай, намеком...
- Что значит - намеком? - спросила я.
- Ну, скажем, устраиваешь ты семинар. И называется он не в лоб, не грубо: "Восхождение в Страну", - а как-нибудь культурно, вроде бы ты со своим департаментом имеешь к Синдикату опосредованное отношение... Евреи в Москве высокомерны и пугливы, как лоси... Они как только чуют, что их хотят загнать в загоны, тут же взбрыкивают... А ты им - "спокойно, ребята, я своя, я, типа, сама отвязный писатель, служу здесь по части фенечек, тусовок, пикников..."
- Каких это пикников?
- Ну, каких... А вот, вывозишь ты их за город, воздухом подышать...
- Воздухом?! Но это ведь уйма казенных денег!
- Это уйма американских денег. А у тебя бюджет, и если ты его не потратишь к концу года, в будущем году его сократят... Райкина еще помнишь, - рояль на овощную базу?
Я ужасно разволновалась.
- Но ведь можно тратить деньги на нужные вещи!
Он ложечкой аккуратно отвалил кусок орехового торта, поддел его и осторожно понес ко рту. Кусок был слишком велик, подрагивал и грозил рухнуть на скатерть. Но все же благополучно достиг седых кустов его рта.
- ...Нужные? - прожевав и обтерев салфеткой усы, повторил он. - Какие же это нужные?
- Ну... Не знаю пока...
- Не знаешь... - подтвердил он удовлетворенно. - А между тем ты - фонд, и немалый. Ты сидишь на мешке с деньгами. А в Москве - чуть ли не пару сотен еврейских организаций, и каждая в свое время явится с протянутой рукой.
- И каждой я должна дать?! Сколько?! - меня охватила паника, как всегда при возникновении темы денег. (Интимная семейная тайна: я не умею считать.) Он улыбнулся туманно.
- А вот в этом и весь кайф. И даже - острое наслаждение. Можешь дать, а можешь и не дать... Тут все зависит от отношений, а отношения штука тонкая... Понесут к тебе проекты, разного рода затеи, которые тебе и в голову не могли бы прийти - от строительства Новой Вавилонской Башни в Лужниках до проекта космической станции с изучением иврита в космосе... И знаешь, это даже познавательно, тебе и в профессиональном смысле пригодится - наблюдения над всеми этими еврейскими Кулибиными... еще и роман какой-нибудь потом отбацаешь... Ты изумишься - сколько идиотов приходится на одного здравомыслящего человека!.. Далее: каждый праздник начнется у тебя не с вечерней звезды, а со звонка Фиры Ватник, знаменитой нашей певицы Эсфирь Диамант - великая доярка, она каждый год собирает с коровы по имени Синдикат рекордный надой молока. Затем, обязательно явятся гуськом Клара Тихонькая с Саввой Белужным, - это общество "Узник", - и не отвертишься, дашь, дашь на ежегодный торжественный Вечер Памяти, да еще и прослезишься: тема такая память шести миллионов убиенных... Только держи себя в руках и не швырни в нее, в Клару, чем-нибудь тяжелым... М-да... ну и бесконечные сумасшедшие...
- Что - сумасшедшие? - упавшим голосом спросила я.
- А для тебя секрет, что евреи - сумасшедшие?
- Ну не все же...
- Все! - жестко отсек он, доедая последний кусочек торта. - Только каждый по-своему... Один Кручинер чего стоит. А вот, погоди, как пойдут к тебе писатели!.. Словно баржи караванов поплывут из темноты. Колонна за колонной, батальон за батальоном повзводно, и у каждого в руках - папка с рукописью... К тебе не зарастет народная тропа... И каждый скажет: - "Вы должны меня понять, вы ж сами немного пишите..."
Я разозлилась. Он явно брал меня на испуг, явно ревновал к своему кабинету, к своему насиженному ортопедическому креслу, которое, как сплетничали, - он заказал себе специально для своего ишиаса, а тут я метила в него своей здоровой наглой задницей...
- Так что, - сухо спросила я, - во всей Москве уж и поговорить нынче не с кем?
- Ну почему же... есть чертовски обаятельные люди. Ты, знаешь, держись научного мира. Там уж, если и встретишь чудака, так хоть знаешь, что это профессор, автор книг, умница и полиглот. А то, что он в бабочке и штанины задраны... так это от бедности. Ты им подкидывай на их конференции, рука дающего, знаешь...
- Расскажи-ка о моих непосредственных подчиненных, - попросила я.
- О, это - отдельная тема... Ну, пиши: Маша, секретарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24