Слева, на желтой стене, в глаза бросались мятые почтовые ящики, частью обугленные, облитые водой. Под ними в огромной луже на кафельном полу мокли лохмотья черного пепла и валялись недоспаленные газеты, журналы, рекламные листки...
У лифта стояли двое - пожилая женщина и огненно-рыжий мальчик с лицом нежнейшего фарфорового сияния. Он напомнил мне юного финикийца с одной старинной гравюры.
- ...где я был, а где - огонь, - говорил он терпеливо и вежливо. Женщина нервничала, наступала, угрожающе сжимала кулак перед его личиком.
- Знаем, зна-аем! Ты всегда ни при чем!!! А только где ты, там и горит! Вот погоди, если мать на тебя управу не найдет, то милиция уж выследит!!!
- Минутку, - сказала я, - здравствуйте. Я ваша новая соседка с третьего этажа. Что здесь у нас происходит?
- Да вот! - женщина кивнула на ребенка. - Беда нашего подъезда. Чуть не каждую неделю тишком дом палит!!! Видали, там, ящики? Главное, гад малолетний, всегда отпирается! И как назло, никто его за руку поймать не может! Ускользает!
Мальчик поднял вдохновенное остренькое лицо, проговорил:
- Как много на свете злых людей! Но я все стерплю. Я посылаю им свет в душе!
Слишком он был бледен и худ. У меня просто сжалось сердце. Подошел лифт, мы втроем вошли в него.
- Вы не имеете права обвинять мальчика бездоказательно, - сказала я соседке вполголоса.
Она метнула на меня яростный взгляд и, выходя на своем втором этаже, в сердцах ответила:
- Не имею?! Ну-ну... Погляжу я на вас, когда вместе-то запылаем... И главное, этот паршивец сам - с последнего этажа! - сквозь огонь будет рваться вниз. И не успеет!
Двери за ней сошлись, странный мальчик проговорил речитативно-молитвенно куда-то поверх моей головы:
- Злые люди возводят на меня напраслину, злые люди... Но я всем посылаю свет в душе!
Я вышла из лифта и оглянулась. Еще мгновение юнец стоял в тусклой кабине, ангельски кротко сияя огненно-рыжим нимбом волос, как рыбка-вуалехвостка в тесном аквариуме.
Двери стакнулись, лифт понесся на последний этаж...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Microsoft Word, рабочий стол,
папка rossia, файл sindikat
"...какое счастье, что я - человек птичий, и проснуться в
пять утра мне не в тягость. Семья спит, значит, эти два
заветных часа - с пяти до семи - станут моим необитаемым
островом, куда я не позволю сунуть нос ни одному на свете
Пятнице...
...ременная-погонная, кнутовая писательская упряжка:
необходимость вывязать буковками хоть несколько слов, хоть
несколько строк, будто через эти мельчайшие капилляры кириллицы
мы выдыхаем в пространство переработанный воздух нашей жизни.
Уже очевидно, что при моей московской круговерти ничего
серьезного написать не удастся. Впрочем, обрывки этих
рассветных мыслей, вчерашние картинки и ошметки разговоров все
равно сослужат в будущем свою неминуемую службу.
Какое счастье - этот волшебный "ноутбук", купленный для
меня безотказным и многоопытным Костяном в лабиринтах
компьютерного рынка на Савеловском. Помимо необходимых действий
он еще напевает, позванивает, высылает для утреннего
приветствия - без всякого моего запроса, - потешного человечка,
карикатуру на Эйнштейна, и тот шляется по экрану, высовывает
язык, грозит кулаком, смачно отхаркивается и хлопает дверью,
если я даю понять, что пора и честь знать. Надо бы пожаловаться
Костяну, пусть ликвидирует наглеца.
Словом, мой новый компьютер - едва ли не самая приятная
сторона в этой странной жизни.
...а пока мы обрастаем бытом. В Синдикате мне выделили
водителя, Славу, и мы сходу подружились - парень он, по его же
словам, "битый, ушлый и крученный, как поросячий хрен".
Коренной москвич, по образованию геолог, прошел все этапы
разнообразной жизни столицы последних двух десятилетий с ее
перестройками, очередями, взлетами, дефолтами и рыночной
экономикой...
Каждый раз изумляет меня еще одной своей профессией, еще
одним эпизодом биографии, о которых сообщает походя, роняя
слова как бы случайно.
- ...помню, в бытность мою купцом ганзейским...
- Слава, поясните...
- ...да был у меня ларек на Тишинском, специями
торговал... Одолжил капиталу у приятеля, - помню, целый чемодан
полтинников. Его маманя наколядовала этих полтинников на
поприще теневого бизнеса...
Говорок у него ладный, вкусный, московский - успокаивает.
Иногда, после особенно тяжелого рабочего дня, я задремываю под
его сказовую интонацию, а когда всплываю, подаю реплики по
теме...
- ...и вылезают из авто мордоворо-о-ты, - выпевает
Слава, - пальцы ве-е-е-ером выгибают...
- Ну?!
- Ну и остался человек - с опухшим хреном, и без штиблет!
Разъезжаем мы на "жигулях", и Слава дает понять, что в
остальное время суток, - а он работает с нами неполный день,
ездит на другой машине. На какой? - Загадочно лыбится...
Физиономия татарская, раскосая, башка бритая - с виду
совершенно уголовная личность. Но это-то и удобно... Вообще, со
Славой я чувствую себя защищенной.
История его появления в Синдикате такова: потерпев пять
лет назад провал на очередном этапе предпринимательской
деятельности, Слава кинулся в ножки к соседу, Гоше Рогову,
который, по слухам, варил большие дела в какой-то еврейской
конторе.
Гоша, по определению Славы, - "человек недешевый, мудрый
старый цапель", в прошлом - полковник известной серьезной
организации, - в девяностом вышел на пенсию и нанялся к евреям
водилой. Евреи платили, что бы там о них ни рассказывали...
Получив в то тяжелое время уважительную зарплату и раз, и
другой, Гоша отдался новому делу всей душой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24