Ни вешалки с кучей старых пальто, ни неуклюжей детской коляски или трехколесного велосипеда, которые загораживали бы проход. Деревянные переплеты сверкают, точно цветное стекло, без единой щербинки, без единой пылинки, и не режут глаз лампочки без колпаков, на стенах — современные медные светильники.
— Давай налево, в диванную, да ничего не цапай!
Терри успел пройти в комнату, не получив очередного тычка.
— Жди тут, и чтоб ничего не трогать. Я наверх, погляжу, вдруг она уже идет. У нас с тобой времени всего ничего.
Дверь закрылась, на миг стало тихо. Но тотчас снова чуть приоткрылась, и Лес рявкнул:
— Бестолочь поросячья! — Без этого он шагу ступить не мог.
Дверь опять захлопнулась, и Терри остался один.
Он стоял как вкопанный на голубом ковре и только головой вертел — оглядывал комнату. В такой комнате не разгуляешься, не кинешься с разбегу на диванчик, не высунешься из окошка. Правильно назвали — «диванная». Это не общая комната семьи. Скорее вечерняя комната, комната — обещание. Тут все словно только и ждет, чтоб кончилась работа и началось удовольствие, — она как фойе кинотеатра. В одном углу — высокий изогнутый бар, над ним подвешены пластмассовые гроздья винограда. Стоят бокалы, пластиковые палочки-соломинки для коктейлей — все готово в ожидании первого гостя, которому захочется выпить. Впрочем, едва ли он, Терри, тут получит кока-колу, если и попросит. Позади на зеркальной полке среди разных бутылок — дощечка с выжженными на ней словами: «Хочешь выпить, не садись за руль. Пей. Домой хоть ползком, а доберешься!» У окна — длинный изогнутый диван, чересчур большой для этой комнаты, будто рояль в спальне, но его кричащая оранжевая бархатная, что ли, обивка гордо похваляется: мол, до чего ж он удобный. А как раз напротив бара — большой цветной телевизор, раздвигающиеся дверцы закрыты, и низкий стереоагрегат под прозрачной крышкой. Ничего подобного Терри не ожидал здесь увидеть. Ближе всего к тому, как он представлял себе дом Леса — и, выходит, сильно ошибался, — была бы такая смутная картинка: убогая лачуга, грязная воровская кухня, папаша вроде Фейджина из «Оливера Твиста», неряха мамаша, семья сидит за столом, покрытым вместо скатерти газетой, обсуждает, как обчистить еще один магазин. Уж очень не подходит к этой комнате чумазый Лес со шрамом на шее. Рядом с этой роскошью он ни дать ни взять пещерный человек. Будто сумасшедший из фильма ужасов, которого родственники держат в подземной темнице.
За спиной хлопнула дверь, и Терри подскочил, разом вспомнил, в какой он попал переплет. К нему кинулся Лес:
— Ну, где он? Куда сунул? — Он сейчас не трудился важничать перед мальком. Кто-нибудь другой, больше к этому склонный, скажем, Мик, облокотился бы о бар или нахально развалился в одном из оранжевых кресел, но Лес был не таков, и он спешил.
— Его забрали, просто ответил Терри. Чего тут ходить вокруг да около? Он все еще побаивался, но с каждой минутой меньше — успокаивала и эта комната, и то, как неспокоен Лес. И здесь, как видно, нет ножа. Нож, наверно, спрятан в том старом доме. Да и вообще, язвительно подумал Терри, не посмеет Лес запачкать кровью такой ковер! — Джарвиз вчера вроде как узнал меня. По рубашке. Сторож школьный. Он слышал, как ты назвал меня по имени… и сегодня утром меня вызвали.
— Да ты что! — Лес судорожно заскреб шею.
— Заставили вернуть транзистор и…
— Ну-ну? — тревожно торопил Лес.
— Спрашивали про тебя: кто такой, где живешь.
По лицу Леса промелькнул отсвет вчерашней пугающей ярости, и в голосе послышались раскаты той грозы. Но он не набросился на Терри. Не поднял нож, не замахнулся кулаком. Теперь это все пустое.
— Ты не сказал, а? Не сказал?
— Нет. Ясно, нет. Сказал, я не знаю, кто ты. Лес перевел дух, ему чуть полегчало.
— Ну правильно.
— Только мне не поверили. — Лучше уж сказать все как есть, а то и немного преувеличить опасность. — Полицию вызвали, и вообще…
Лес смолчал, но так и сверлил его взглядом.
— …Сказали, раз ты назвал меня, ну вроде по-дружески… мы, значит, друзья…
Лес нахмурился встревожено, непонимающе.
— У ворот ты крикнул «Терик», уменьшительным именем меня назвал. Они сказали, это, вроде, по-дружески…
— Еще чего?
— Сказали, не назвал бы так… если мы враги…
Сложно это с именем — поди пойми, почему Лес тогда так его назвал. Будто ты накатал девчонке записочку с нежностями, а ее перехватила подруга. Есть вещи, о которых лучше не говорить.
Но в ответ… вот что ошеломило Терри, как не ошеломил бы ни пинок, ни удар кулаком, ни плевок в лицо, вот чего он никак не ожидал… Лес улыбнулся. И то была не глумливая, язвительная ухмылка, еще один вид оружия в его арсенале угроз и понуканий, а самая настоящая улыбка: приподнялись тяжелые веки, изогнулись губы.
— Ну, теперь-то уж этого нет, верно? Мы ж больше не враги? Хорошее дельце вместе обтяпали, верно? Только под самый конец сорвалось. Тебя сперва пришлось припугнуть, а как смекнул — податься некуда, стал со мной заодно, верно? Помог получше всей этой вонючей бражки…

— Да?…
— Тебя ж так и звать, верно? Тебя свои так и зовут?
— Ага, только…
— Ну, и чего им там еще надо? Один транзистор получили. Пропал, выходит, только один. Не больно велика потеря…
Терри тяжело вздохнул. Как же Лес не понимает? Неужто надо сказать ему всеми словами?
— Ага, только я-то попался. Я у них в руках…
Лес все еще не понимал.
— Ты ж свой транзистор вернул. А за мой с тебя спросу нет.
— А они спрашивают! — громко выпалил Терри. Никак ему не втолкуешь, будто иностранцу. — Они считают, я с тобой заодно, и они сказали… директор сказал, либо чтоб я вернул второй транзистор, либо… — Он шумно втянул воздух, голосом, лицом всячески показывал, до чего ему неохота договаривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71