Лес заслонил с боков глаза руками и сквозь стекло, по которому струился дождь, заглянул внутрь. Остальные, кроме Терри, проделали то же самое. Они знали: всегда лучше все увидеть собственными глазами и никому особенно нельзя доверять, тем более продувному вожаку их продувной команды.
В зале было пусто и сухо. Пирамиды стульев, на которых сидели во время обеда, были расставлены в одном конце, а маты, лавки и кони — в другом, справа от окна.
— Шик!
— Тут разве учатся?
— Нет, это просто зал, — сказал Терри, стоявший позади. Потом, чтоб сгладить разницу между их школой и своей, прибавил: — Нам ведь тут и обедать приходится.
— Здесь и готовят?
— Нет, привозят в термосах…
— И у нас…
— Может, все в одном месте готовят…
— Ага…
— Тут-то наверняка повкусней будет…
— Ага.
— Хватит про жратву, — оборвал разговоры Лес, — нам транзисторы нужны. Из-за них и притопали. Чтоб тихо было, не то смажу. Мы еще и не начали, а они языками чешут! Того гляди, кто-нибудь услышит…
Он просунул тонкое лезвие ножа в щель нижней части рамы, как раз под ручкой, пристыдил их своей деловитостью — так подчас им, бездельникам, становилось совестно, когда мать у них на глазах гнула спину над работой. Открыть оказалось легче легкого. Шпингалет послушно поднялся, ногтями Лес поддел раму, потянул вверх и наружу, образовался просвет сантиметров в пятнадцать.
— Елки-палки, он все верно говорил! — сказал Мик. — Все одно как сестрину копилку открыть…
— Ага…
Футбольная башка восторженно пробарабанил по своей макушке, а Белобрысый и Деннис со смехом дали друг другу тумака. Мик прав, все до смешного легко.
— Давай, Чушка, ты первый. Лезь и подвинь к окошку стул. Тогда нам будет легче.
Терри замешкался: теперь надо сделать самый непоправимый шаг.
— Давай лезь, без фокусов! — Лес схватил Терри за плечо, хотел подтолкнуть к окну и вдруг передумал, повернул лицом к себе. Поглядел в упор, глаза в глаза. И в его угреватом лице, в глазах, прикрытых веками без ресниц, Терри не увидел прежнего сонного равнодушия. То был миг странной близости, совершенного понимания, когда между ними двумя ничто не стояло.
Лес заговорил по-новому, серьезно, вразумляюще, и от этого еще ясней стало: вот сейчас случайный замысел, попытка приспособиться к обстоятельствам, от которой в любую минуту можно было отказаться, становится преступным действием — кражей со взломом. Терри слушал Леса и вдруг по-настоящему понял весь ужас своего положения.
— Ты не воображай, Чушка, тебе сухим из воды не выйти. Ты в это дело встрял не меньше нашего, по самую макушку. Ты из этой школы, ты нас сюда привел, ты нам показал, как открыть окошко. Если что, тебе хуже всех будет, так что давай веди нас и выведи с приемничками. И помни: сойдет гладко — гуляй-пляши. А нет, тогда…
— Хватит, лезем! — не выдержал Мик. — Надоело мокнуть!
— Ага, точно, Лесли, — сказал Деннис- Залезем, тогда уж из домов нас никто не увидит. А то стоишь тут вроде как без порток.
Лесли круто к ним повернулся, крепко, больно сжав плечо Терри:
— Заткни глотку! Пускай Чушка знает, что влип. Это важно. Я знаю, чего делаю, — Он рванул Терри, опять повернул к себе лицом. — Ясно, сечешь, ясно? И помни, чего тебе сказано… — Он выпустил Терри, подтолкнул к окну.

Терри не мешкал — вдруг у них лопнет терпение. Он нырнул под раму и поднял голову уже там, за стеклом. Тотчас его обдало знакомым запахом зала, запахом кокосовых матов, почему-то странно приветливым, дружелюбным, и внутри все сжалось от стыда — он чувствовал себя предателем.
Ничего не поделаешь, сказал он себе, и хватит об этом думать.
Он ухватился за твердый тонкий край подоконника и, подпрыгнув, перенес тяжесть тела на руки, точно гимнаст на параллельных брусьях. Оконная рама наклонно нависала у него над головой и ограничивала движения, но, перенося вес тела с одной руки на другую, чтоб не так врезался в ладони металл, он раскачался, с маху поставил левую ногу на подоконник, потом извернулся, так что низом живота чуть не задел за шпингалет, оседлал подоконник и неуклюже свалился на пол.
Он ощутил под руками твердый, гладкий, привычно прохладный паркет, и внутри все оборвалось: вот он, спасительный миг. Оттого ли, что вокруг наконец-то было сухо, оттого ли, что вдруг стал глуше шум дождя, просто ли от знакомого по урокам гимнастики ощущения пола под руками, но до него дошло: сейчас он один. Он внутри, а они снаружи. Если действовать быстро, еще можно спастись. Захлопнуть окно, кинуться в школу, включить всюду свет, чтоб заметил сторож, и тогда поглядим, кому поверит полиция. Или просто запереть окна изнутри и дождаться, когда они махнут на всё рукой и уйдут. Ради этого стоит потрудиться, разве что они придумают что-нибудь неожиданное.
Терри поднялся на четвереньки. Нечего раздумывать да мучиться. Надо вскочить и захлопнуть окно, сейчас или никогда. У него всего-то три-четыре секунды.
Он смотрел на прожилку паркета и все спрашивал себя, как же надо поступить. Надо захлопнуть окно. Сейчас же, скорей. Надо…
Терри медленно встал, спиной к окну. В зал уже вскочил Лес, не стал ждать, когда Терри подтащит стул. Лес не желал рисковать: мало ли что взбредет на ум этому Чушке. Но, хоть он этого знать не мог, теперь уже нечего было опасаться, что Терри разрушит их планы: он так расшибся при падении, так боялся ножа, так был запуган и сбит с толку их обращением и теперь уже так безнадежно увяз — ему казалось, обратного хода нет, — что оставил всякую надежду поступить так, как следовало бы по всем привычным ему правилам. Теперь все представлялось ему очень просто. Все легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71