Александра чувствовала, что у нее садится голос. Прихлебывая чай с лимоном и медом, она то и дело прокашливалась. Ее била дрожь. Никогда в жизни ей еще не было так трудно. Техники, конечно, знали свое дело, но все время оставались чем-то недовольны.– С первой попытки хорошего качества не добьешься, милая моя, – внушал ей продюсер, стоя рядом. – Налей-ка себе чаю погорячее. С двадцатой попытки, может, толк и будет. Бывает, и сотню раз приходится переписывать. Соберись с силами, Александра. Сейчас выложишься, но уж зато сделаем, как следует.Вернувшись в Бостон, Александра дала Фелисии послушать запись и с удовольствием наблюдала за ее реакцией.– Уж не знаю, что там сделали эти профессионалы, в чем их секрет, но результат потрясающий. – Фелисия крепко обняла ее.Время тянулось бесконечно. Александра с нетерпением ожидала хоть какого-нибудь отклика на свою демонстрационную запись. Двое знакомых Сэмми прислали ей письма с вежливым отказом. Остальные молчали.Александра не сдавалась. Она теребила Джея, Фелисию и даже отца своей подруги Пимс, чтобы они вспомнили, кто еще из их знакомых занят в бизнесе звукозаписи. Получив очередной список имен с адресами, она заказывала все новые и новые копии, опять писала письма, а потом звонила по телефону, чтобы узнать, получена ли бандероль. Разговаривать ей приходилось исключительно с секретаршами. Очевидно, у всех, кто хотел найти свое место в музыкальном мире, был один и тот же план действий.Ближе к середине августа позвонила Джетта. В трубке раздавались звуки музыки и громкий смех. Джетта объяснила, что звонит из балетной студии.– Александра, я прослушала твою кассету. Звучит бесподобно! Ты станешь знаменитостью! Ну, как жизнь? С кем ты встречаешься? Есть кто-нибудь, заслуживающий внимания?Александра рассказала ей о Джанкарло.– Вот это да! Гонщик? Неужели правда? – благоговейно переспросила Джетта. – Сексуальный?– О да. Более чем.– Отлично. Тогда я тебе тоже кое в чем признаюсь, Александра.– В чем же?– Я тоже спала с мужчинами. Шесть раз.– Шесть?– Сначала был Брайан Селлерс, он снимается с Клинтом Иствудом в новом фильме. Играет отрицательного героя. С ним два раза. Потом я познакомилась с другим, его зовут Джонни Герцел. Снимается на телевидении в «Беверли-Хиллз» – знаешь этот сериал? Почему-то меня тянет на отрицательных героев.Александра молчала.– Ну? – торопила ее Джетта. – Скажи хоть слово, подружка. Скажи, что я проститутка или шлюха или просто дура, только не молчи!– Джетта...– Послушай, мы живем в эпоху сексуальной революции, правда ведь? У всех на уме только секс, а уж в Лос-Анджелесе особенно. Наверно, на нас так действует солнечный климат.– И все-таки... – начала было Александра, но осеклась. В конце концов, у нее самой этим летом появился любовник.Джетта еще некоторое время болтала о своих делах, главным образом об актерских. Она хотела, чтобы в ней видели настоящую актрису, а не «дочь Клаудии Мишо».– Я своего добьюсь, вот увидишь, Александра! Майкл Лембек – он у нас преподает актерское мастерство – говорит, что у меня большие задатки.– Чудесно, Джетта. Я так рада за тебя, честное слово, – сказала Александра.– Как поживает Мэри-Ли, не знаешь? – поинтересовалась Джетта.– Я от нее получила четыре открытки с острова Мауи. Она сделала кое-какие наброски для романа, а ее мать нашла их и разорвала в клочки. Сказала, что в их семье уже есть одна писательница и этого вполне достаточно. Ты можешь себе представить, какая бессовестная?– Да уж, нечего сказать.Мариетта Уайлд всю жизнь делала существование Мэри-Ли невыносимым: она то изводила ее бесконечными придирками по мелочам, то отворачивалась от дочери, как чужая. Мэри-Ли никогда не знала, с какой стороны на нее обрушится очередная оплеуха.– Ой, я с тобой заболталась, у нас урок начинается. Звони мне. А лучше приезжай в гости! Передай привет Мэри-Ли. Везет вам: четыре года будете жить вместе в колледже, а я тут вкалываю, как каторжная, да трахаюсь без остановки.– Джетта! – укоризненно сказала Александра, но не смогла удержаться от смеха.– Ах, прошу прощения. Я и забыла, что ты у нас самая благонравная. – Вдруг в голосе Джетты зазвучала щемящая тоска. – Знаешь, Александра, мне иногда так хочется, чтобы это оказалось страшным сном. – И без слов было ясно, что означает «это». Джетту словно прорвало. – Я иногда чувствую на себе такую грязь, такую... прямо не знаю, как выразить. Бывает, я по пять раз на дню залезаю под душ и все не могу отмыться. Только в постели забываюсь. С другими я чувствую... – У нее дрогнул голос.– Ох, Джетта... – сочувственно протянула Александра.– Мне... мне так противно... – Но тут Джетта снова заговорила как прежде. – Ой, она уже урок начала. Надо бежать. Приезжай ко мне, расскажешь в подробностях про этого Джанкарло. Он, похоже, парень что надо. * * * В это время Джанкарло Феррари поднимался по ступеням Бостонской публичной библиотеки. Он неторопливо вошел в вестибюль, цокая каблуками итальянских кожаных туфель по мраморному полу.Он пришел сюда из-за Александры Уинтроп. В первый же вечер их знакомства он угадал, что она ему очень пригодится.До сих пор удача обходила его стороной. Виллы на Капри и в Монако, о которых он рассказывал Александре, существовали только в его воображении. Более того, он вообще не имел никакого права (во всяком случае, законного) называть себя Феррари.При рождении его нарекли Джанкарло Луиджи Бинальди. Его мать была дамой полусвета, которую один из братьев Феррари взял на содержание, а потом вышвырнул за порог, узнав, что она больна туберкулезом. Даже она не могла с уверенностью сказать, течет ли в жилах ее сына хоть капля крови Феррари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152