Чарлз улыбнулся. Раньше она никогда не предлагала ему ничего подобного. * * * Дверь резко отворилась и со стуком захлопнулась. У Брауни перехватило дыхание. Трип, проснувшись, тут же вскочил.Похитители снова принесли видеокамеру.– А ну, выходите на середину, как в прошлый раз, – приказал Нико. – Быстро, быстро, – нетерпеливо понукал он, хлопая в ладоши.Женщина и ребенок, уже натерпевшиеся страха, подошли примерно к тому же месту, где их снимали в первый раз. У Брауни внутри все словно заледенело от ужаса. Сегодня Нико не стал утруждать себя натягиванием маски. Брауни видела его лицо – красивое, со шрамом на виске.Она содрогнулась. Почему он перестал скрывать свое лицо – ведь вчера он был в маске? Что это означает?– Становитесь на колени, да поближе друг к другу, – последовала команда.Трип, с широко раскрытыми глазами, опустился на коленки, как ему было велено. Брауни прижалась к нему.– Ага, еще ближе. – Нико махнул рукой своему напарнику.Внезапно Брауни почувствовала, как кто-то зажал ее голову, словно в тиски, так что она не могла даже пошевелиться; прямо у нее перед глазами мелькнуло узкое лезвие.– О Боже, не надо! – зарыдала она.Нож скользнул по ее голове от макушки до щеки, оставив длинный неглубокий разрез. Хлынула кровь, заливая ей волосы, лицо и шею.– Намочи руку кровью и оботри о мальчишку, – продолжал распоряжаться Нико.Брауни замерла, потрясенная.– Давай, сука!– Я не могу... прошу вас...– Делай, что сказано, а то убью!Она медленно, вся дрожа, поднесла руку к окровавленному лицу.– Теперь размажь ему по физиономии. Погуще мазни. Шевелись, черт тебя дери!Она опустила взгляд. Трип смотрел на нее огромными, отчаянными глазами; прикусив нижнюю губу, он изо всех сил крепился, чтобы не заплакать.– Брауни... – шептал он.Перед глазами Брауни поплыли темные круги. Эту пленку увидит миссис Кокс! Увидит как она, Брауни, размазывает кровь по лицу ее маленького сына!Собрав всю свою волю, гувернантка прижала окровавленную руку к левой щеке Трипа. Он лишь едва заметно вздрогнул. Выполнив то, что от нее требовали, она устремила взгляд прямо в камеру. На ее лице читались отчаяние и решимость.– Мясной цех! – выкрикнула она.На нее обрушился страшный удар, который свалил ее на пол.Трип кинулся на ее мучителя с воплем:– Не смей бить мою няню! Это моя няня!– Ради Бога, – простонала Брауни, пытаясь отвести от мальчика неминуемую кару.Трип брыкался и кусался.– Ах ты гаденыш! – Рэмбо так пнул Трипа, что тот отлетел в сторону и с плачем упал на бетонный пол.– Трип?..Душераздирающий детский крик мучил ее больше, чем собственная боль. Она попыталась подползти к Трипу.– Мало тебе? – рявкнул Рэмбо и снова ударил ее крепко сжатым кулаком. Ее голова дернулась назад. На этот раз кровь хлынула у нее из ноздрей.– ...мать твою, – выругался Нико, – смотри не убей бабенку. Нужно снять кино для Мамочки и Папочки. Они же уделаются, когда увидят эту пленку.Он навис над Брауни, чуть не ткнув камерой ей в лицо, и тщательно запечатлел все детали.– Каков засранец! – проворчал Рэмбо, когда они вышли из этого бетонного мешка, захлопнув за собой дверь и заперев ее на ключ. Он был потрясен до глубины души, но не хотел, чтобы Нико это заметил. Маленький паренек, который бесстрашно кинулся на взрослого, царапался и кусался, напомнил ему его самого, каким он был в этом возрасте. Он, Рэмбо, тоже был бойцом. Черт возьми, отчим не раз мог прибить его до смерти.Опомнившись, он снова забурчал:– Да еще эта стерва всего меня кровью перемазала.Нико не отвечал. Они прошагали через гулкий цех и поднялись на ту часть фабричной территории, которая использовалась по своему прямому назначению. Мужчины, одетые в такие же, как у них, комбинезоны, проносили половины говяжьих туш на разделочные участки. Нико и Рэмбо незачем было скрывать от встречных красные пятна у себя на руках и одежде. Цех расфасовки мяса – одно из немногих мест в мире, где на пятна крови никто не обращает внимания.– Я возьму кассету домой и кое-что перемонтирую, – сказал Нико, когда они переоделись и умылись в комнате отдыха для персонала. – Но даже если они заметят, как она орала, слов никто не разберет. Скорее всего, подумают, что она просто завопила. Нам это только на руку. Пусть-ка они все наложат в штаны.– Нико... Пацан-то совсем маленький, не старше твоего братишки Дэйви будет.Неожиданно на Рэмбо обрушился такой удар, что он отлетел в сторону и врезался головой в зеркало.– Ты никак из меня слезу выжимаешь? – с ледяным спокойствием спросил Нико.– Ну, ты даешь... – Рэмбо потирал ушибленную голову. Синие глаза Нико потемнели; рядом с белевшим на виске шрамом вздулась и пульсировала вена.– За что? – Рэмбо не мог прийти в себя. – Я никогда сопли не распускаю – ты меня не первый день знаешь. Будь спокоен, старик, все в норме.– Уверен?– А то как же.– Смотри у меня. – Нико повернулся к зеркалу, чтобы причесаться; через всю поверхность стекла зигзагом шла трещина. – И лишних вопросов не задавай, ясно? Если Кокс не заартачится, я мальчишке ничего не сделаю. На фиг мне надо его морозить. Но я-то думаю, что папаша сломается, как только увидит, что мы няньку порезали.– Как пить дать, – вяло согласился Рэмбо. * * * На следующее утро Мэри-Ли въехала в заказанный номер отеля «Дрейк» и сразу уселась за телефон. Она обзвонила всех своих знакомых, кто, по ее расчетам, был так или иначе связан с Коксами. На это ушло немало времени, поскольку ни один разговор не обходился без досужей болтовни и отвлекающих маневров. Только к трем часам дня ей наконец повезло. Удалось выяснить, что Джуди Уоллис, секретарша Александры, только что отправила свою старшую дочь учиться в Йельский университет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152