Мне очень тяжело, когда мы ссоримся, а это случается все чаще.– Разве мы часто ссоримся? – искренне удивился Ричард.– Да, часто, очень даже часто, – воскликнула Александра – и сама засмеялась. * * * Как только Александра и Луи расчистили стол после обеда, Ричард позвонил своему официальному представителю на переговорах.– Как дела? – нетерпеливо спросил он без всяких предисловий.– Уперлись, сукины дети. Ни туда ни сюда.Рэй Секкиа охрип от многочасовых дебатов. В переговорах с каждой стороны участвовали до пятнадцати адвокатов и целый ряд других специалистов. Двери конференц-зала не закрывались по двое суток – члены делегаций торопливо глотали сэндвичи, изредка выскакивали в туалет и время от времени по одному уходили прикорнуть где-нибудь в кресле. Страсти накалились до предела. Разговор велся на повышенных тонах; пару раз дело едва не дошло до рукопашной.– Черт, – резко выдохнул Кокс.– Эмил Марчек нам уже поперек горла стоит. Не понимает человеческого языка. У них что ни требование – то ультиматум. Ни о каких исключениях или компромиссах и слышать не желают. А полчаса назад, чтоб им пусто было, выкинули новый номер.– Что еще такое?– Они претендуют на участие в прибылях – слушайте внимательно – при гарантированном минимуме выплат. Каковы наглецы, а? Прут напролом. Где это слыхано, чтобы в нашей жизни были какие-то гарантии, тем более в прибылях!– Это тактический ход, – сказал Ричард. – Выдвинуть заведомо невыполнимое требование, а потом демонстративно пойти на уступку.– Эти поганцы не пойдут ни на какие уступки, мистер Кокс. У них от пива мозги размягчились.– А что Робби Фрейзер? Он там?– У него жена в больнице. Его вызвали...– Черт побери, придется мне срочно ехать к вам, – недослушал Ричард. – Буду через двадцать минут.Он прошел в ванную комнату, примыкающую к кабинету, и пять минут постоял под колючим холодным душем, потом побрился, высушил феном волосы и переоделся в свежую белоснежную рубашку. В накаленной и лихорадочной атмосфере переговоров он хотел выглядеть подтянутым и хладнокровным.Не прошло и десяти минут, как он уже поднимался в скоростном лифте на сороковой этаж Центра Джона Хэнкока.– Мистер Кокс? Сюда, пожалуйста.Не обращая внимания на администратора, Ричард энергичной походкой вошел в конференц-зал. За густой пеленой табачного дыма глаза едва различали темно-синий ковер, кожаные стулья и длинный полированный стол. Все головы повернулись к Ричарду.За столом сидело восемь человек; все они были без пиджаков. Четверо представляли профсоюз, четверо других состояли в штате у Ричарда. Последние, увидев его, вздохнули с тайным облегчением. Они держались из последних сил.– Ну что, Кокс? – сощурился Танк Марчек. – Приехали дать нам то, что принадлежит нам по праву?– Я приехал для участия в переговорах, – сухо ответил Ричард, снял пиджак и повесил его на спинку стула. * * * В обнесенном стеной дворике дома Провенцо возились четверо мальчишек. Они галдели и норовили выхватить друг у друга пульт управления игрушечным автомобилем. Все четверо сорванцов были кудрявыми и миловидными, особенно младший, Дэйви, которому исполнилось всего четыре года.Сэм Провенцо с отеческой гордостью наблюдал за своими отпрысками из окна загородного дома.– Лихой парень этот Дэйви, – любовно сказал он, обращаясь к шестерым присутствующим, которые сидели за столом, прихлебывая кофе, и изучали деловые записи. – Наша семья еще будет им гордиться. Я подумываю отправить его учиться в Гарвард. – При этом тон крестного отца неожиданно сделался мечтательным. – Пусть набирается ума, как наш Николо. Поступит на маркетинг или еще на какую-нибудь хреновину; глядишь, и нас станет просвещать. Во всем будет понимать толк.По комнате пронесся шорох; лишь двое невозмутимых охранников у входа хранили спокойствие.Сэм буравил глазами Нико. Тот с вызовом встретил отцовский взгляд. Ну что за шалопай, никакого почтения к старшим. И все же Сэм несказанно гордился им. Единственный в семье получил образование, да еще какое! Гарвардский университет, шутка ли сказать!Сэм чувствовал, что избаловал его, но все время заставлял соперничать с тремя старшими братьями. А как еще, черт побери, можно сделать из мальчишки мужчину? При всем том он не понимал своего любимца, а по правде говоря, и не стремился к этому.Однако надо было продолжать совещание.– Поди ж ты, – Сэм решил закончить вынужденное отступление, – у меня сыновей – что жеребцов в конюшне, восемь штук, и все как на подбор.Отец здорово сдал за последние два-три года, думал Нико, холодно глядя ему в глаза. В волнистой шевелюре соли стало больше, чем перца, жесткие усы тоже поседели. Щеки дряблые, на правом виске старческие пятна.Когда-то отец – умный, властный, жестокий – был для него идеалом. Эти времена канули в прошлое. Давным-давно. Теперь их связывали только общие дела. Сегодняшний семейный совет, который тянулся уже сорок минут, был посвящен отмыванию полученных денег: федеральные власти стали проявлять излишний интерес к сделкам, совершенным в Голливуде.Прочистив горло, Сэм вернулся к повестке дня:– Ладно, что там у нас дальше? Готти.Джон Готти, «капо» из Нью-Йорка, просил у них помощи: ему был предъявлен ряд обвинений в вымогательстве, и дело шло к тому, что он кончит свои дни за решеткой.На обсуждение этого вопроса ушло еще полчаса. Нико вызвался подложить федеральному судье «хлопушку под подушку».– Шутить вздумал? – взъерепенился Марко, который всегда отвергал идеи Нико.Нико приглушенно сказал:– Это не предмет для шуток. Надо отправить его на тот свет.– Когда все ФБР стоит на рогах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152