Она вроде бы сильная духом девушка, до всего доходит своим умом и явная патриотка Англии.
– Ты так думаешь! Она может тоже желать сохранить свой стиль жизни, как и они.
– Конечно, это может быть. Но непохоже, чтобы она выдала тебя; а помощь она может оказать большую.
– Я подумаю об этом, – лаконично заметил Пол. – Несомненно, я получу от тебя ее детальные приметы.
– Разумеется. Кэтрин де Савиньи, двадцать пять лет, мать четырехлетнего сына Ги.
– Двадцать пять. И уже прожила во Франции шесть лет, как ты говоришь? Видно, вышла замуж очень рано.
– Вот именно. Сразу как закончила школу в Швейцарии.
– Сразу после школы, Господи.
– Салливан, сразу видно, что ты человек с предвзятыми мнениями. – Майор ухмыльнулся. – Ее брат Эдвин говорит, что она была настоящим сорванцом. Сорванец, получивший хорошее воспитание, может превратиться во впечатляющую женщину.
– Это ты так считаешь. – Пол думал о девушке из привилегированной семьи, породнившейся с таким аристократическим родом, как де Савиньи. Она скорее будет занозой в заднице, чем соратницей в борьбе, но не стал говорить об этом вслух.
Майор собрал бумаги и поднялся.
– Думаю, пока все, Салливан. Перед отправкой, конечно, тебе устроят интенсивный инструктаж. А пока что отдыхай, восстанавливай силы и развлекайся, насколько это возможно. У тебя удобная, квартира?
– Очень удобная. – Его лондонская квартира принадлежала управлению. Когда он возвратился в нее, то нашел холодильник забитым копченой лососиной, хорошим вином, различными фруктовыми и мясными консервами – настоящей роскошью для Англии военных лет. – Вы заботитесь о нас, сэр. Этого нельзя отрицать.
Майор позволил себе улыбнуться еще раз.
– Стараемся. Ввиду опасности задания, с которым ты отправишься, мы стараемся, насколько это возможно, снабдить тебя всем самым лучшим.
– Осужденному тоже приносят отличные завтраки, – сухо отозвался Пол.
– Сходи в концерт… погуляй с дамой. Есть ли у тебя в Лондоне друзья или?..
– Не нуждаюсь в том, чтобы твое агентство по развлечениям подкинуло мне женщину для свиданий, – отрезал Пол. – Не забывай, что я совсем недавно потерял жену и не ищу ей замену.
– Как хочешь. Твоя личная жизнь нас не касается. Только не забывай, что развлечься никому не мешает.
– Сумею расслабиться по-своему. Спасибо. Майор подошел у двери, отворил ее.
– Знаю, что ты себе на уме, Салливан. Этого отрицать нельзя. Конечно, это отчасти объясняет, почему тебя и отобрали для СОЕ. Но не позволяй ненависти испепелять себя. Личная кровная месть может стать опасной вещью.
Пол ничего не сказал. Если бы он не мстил из личных побуждений, то мог бы здесь не оказаться вовсе, думал он.
В приемной Рита Барлоу разговаривала по телефону – согласовывала время посещения другого агента, может быть? Она взглянула на него, когда он проходил мимо, заслонила рукой микрофон трубки.
– Капитан Салливан?..
– Доброй ночи, Рита. Береги себя.
– Того же и вам, капитан Салливан. Он вышел в густую тьму ночи.
Еще одно задание, еще одна поездка, чтобы как-то заполнить его опустевшее сердце и, возможно, предоставить ему возможность отомстить за потерю семьи.
И это все, думал Пол, на что он надеялся, чего он хотел.
7
Шаранта, 1941 год
Автобус был заполнен крестьянами довольно мрачного вида. Он резко подпрыгивал на разбитой дороге между редкими голыми кустарниками и порыжевшими зимними полями. Шел дождь и слегка кисловатый запах сырой одежды смешивался с другими запахами – бензина и чеснока, дыма от крепких сигарет и пахнувшей навозом грязи.
На одном из жестких сидений, вроде лавок, сидел в конце автобуса Пол Салливан. Пол попробовал сесть удобнее, но ничего не удалось, и тогда он решил, что сельский автобус – самое неприятное для него средство передвижения. Рядом с ним сидел плотный мужчина, держа в ногах клохчущую курицу, он бросил на Салливана угрюмый взгляд, но, к облегчению Пола, во взгляде не было и намека на подозрение.
Иначе и быть не может, мрачно думал Пол, глядя на мешковатые брюки из саржи, бесформенный джемпер и грубую куртку, заплатанную на локтях, которая довершала его экипировку. Одежда его никогда особенно не волновала, но сегодня он особенно тщательно отбирал заношенные вещи, которые позволили бы ему затеряться среди деревенских жителей и не заставили бы встречного взглянуть на него второй раз. Ты мною гордилась, Гери, думал он, – гордилась моими стараниями, если не результатами. Эта мысль кольнула привычной болью в груди. Пол с усилием отогнал от себя подобные мысли. Не время было предаваться жалости к себе и горевать. Всю энергию он должен употребить в дело и на то, чтобы остаться в живых. Вскоре автобус пересечет демаркационную линию – пограничники проведут проверку, и тут жизненно важно не привлекать к себе внимания ни взглядом, ни жестом. Думай по-французски, предупредил он себя. Ты – Пьер Руссо, сельхозрабочий, недолго воевал в рядах французской армии, тупой необразованный мужик, который просто хочет, чтобы его оставили в покое, пока зарубцовываются душевные травмы. В кармане у него был один набор из нескольких документов, которыми снабдили его в СОЕ. Другие бумаги он тщательно спрятал за разболтавшимся кирпичом у камина в спальне на той ферме, где его приютили. Держать при себе два набора документов – глупо и опасно, и Пол достаточно опытен, чтобы так не рисковать.
Гремя, автобус вкатил в деревню – серые дома под дождем выглядели непривлекательно и тускло, как и горстка небольших лавочек и магазинчиков. Автобус остановился возле больших деревьев, которые летом отбрасывают приятную тень, но нынче выглядели унылыми, открытыми для ветров, с осыпавшейся листвой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154