Рассказы невежественных людей по-
ражают слух. Мудрый удивительного
не рассказывает.
из древних


Человек, не имеющий чувства юмора,
должен иметь хотя бы чувство, что
у него нет чувства юмора.
С. Е. Лец
КОЛЛАПС
Тангенциальный коллапсатор изобрел инженер Павел Лаврентьевич
Манюнчиков. Не хватайтесь за энциклопедию -- в ней не найти Павла
Лаврентьевича. Гораздо проще найти его в курилке маленького института
"НИИЧТОТОТАМПРОЕКТ", коротающего восемь рабчасов за обсуждением
последнего заседания Верховного Совета. А зря, зря не берутся биографы за
жизнеописание господина Манюнчикова, ибо был господин Манюнчиков
человек обиженный и втайне страдающий.
Надо сказать, что Павла Лаврентьевича обижали все. Его обижали
коммунисты ("Почему у нас так плохо?!"), а также капиталисты ("Почему у них
так хорошо?!"), правительство ("Умники!"), народ ("Дураки!"), начальство
("Хам и бездарь!"), сослуживцы ("Выскочки и сопляки!"), жена ("Стерва
безмозглая!"), работники торговли ("Жулье!"), работники милиции
("Сатрапы!") -- и многие-многие другие, полный перечень которых вполне
заслуживает упоминания если не в энциклопедии, то уж хотя бы в телефонном
справочнике.
И вот как-то раз сидел Манюнчиков в своем совмещенном санузле,
неисправный бачок которого лишь усугублял страдательные порывы, и думал,
придерживая брюки: "А как хорошо было бы, если бы все они, которые меня
обижают, вдруг взяли бы и исчезли к соответствующей матери!.. И, может
быть, тогда проявились бы, наконец, мои выдающиеся способности, талант,
или -- чем черт не шутит? -- даже гениальность!.."
И тут неожиданно Манюнчиков ясно представил себе схему. Не сразу он понял,
что это такое, но почувствовал всем своим существом, что это нечто очень
важное и лично ему крайне необходимое -- и сразу же принялся лихорадочно
срисовывать видение, портя импортную женину помаду и разматывая рулон
дефицитнейшей туалетной бумаги.
Когда бумага смоталась окончательно, а вместе с ней смоталось и озарение,
Павел Лаврентьевич удовлетворенно откинулся на неисправный бачок, оглядел
свое творение, ничего не понял и укрепился в мыслях о собственной
гениальности.
Умыв руки и вернувшись в комнату, Манюнчиков вновь предпринял попытку
разобраться, что же он все-таки наваял. Получилось нечто среднее между
пылесосом, электрошашлычницей и противотанковым ружьем.
Долго сидел Павел Лаврентьевич над детищем своим, и уже потихоньку злиться
начинал, не находя ему ни объяснения, ни применения, но решил для
отдохновения души в журнале научно-популярном порыться, кроссворд
поискать. Полистал-полистал, кроссворда не нашел, зато статейку одну
обнаружил. Пульсары-коллапсары, дыры разные черные и белые, тарелки
летающие некондиционные -- в общем, пришел гений Манюнчиков в волнение
страшное, потому как понял суть изобретения своего.
А изобрел Павел Лаврентьевич оружие ужасное, название которому --
ТАНГЕНЦИАЛЬНЫЙ КОЛЛАПСАТОР!
На следующий же день принялся Павел Лаврентьевич за расчеты, потому как
без расчетов скрупулезнейших самая замечательная модель у тебя же в руках
шарахнуть может и родителя своего же сколлапсировать.
И вот тут-то и выяснились в знаниях Манюнчикова пробелы немалые, а точнее
-- один большой девственный пробел с редкими оазисами обрывочных и весьма
куцых знаний. И от открывшейся истины в расстройстве душевном засел Павел
Лаврентьевич в библиотеке -- книжки умные читал, выписки делал. А когда
заполнился пробел бездонный выписками до середины -- приступил товарищ
Манюнчиков к сборке аппарата своего, с немалым трудом рассчитанного.
Только вот сослуживцы Павла Лаврентьевича, выскочки и сопляки
вышеупомянутые, как-то косо поглядывать на него начали. Да и то сказать --
на перекуры не ходит, кроссворды не решает, о заседании последнем и говорить
не хочет -- совсем, видать, свихнулся человек. Пришлось Манюнчикову в целях
конспирации включаться обратно в жизнь коллектива, отчего работа пошла
куда медленнее, зато сигареты закончились куда быстрее. Ну да бог с ними, с
сигаретами, а только сделал Павел Лаврентьевич модель действующую, сделал
все-таки, несмотря на общественную нагрузку, чтоб ей пусто было...
Коллапсатор вышел большой, черный, тангенциальный, работающий на
батарейках "Крона". Долго сидел Павел Лаврентьевич на кровати, долго
вертел в руках детище свое родимое -- и, наконец, решился. Выставил он
мощность (самую малую), прицелился в старый будильник "Чайка" (звонивший
на редкость противно), и нажал кнопку.
Загудел слегка коллапсатор, засветился, буркнул что-то невнятное... И исчез
будильник "Чайка", исчез со всеми своими семнадцатью псевдорубиновыми
камнями!
Павел Лаврентьевич даже рукой провел по пустому столу. Чисто.
Сколлапсировал будильник! Ай да Манюнчиков, ай да сукин сын!..
Получилось!.. И тут Манюнчиков, действительно сукин сын, не утерпел.
Сунул он коллапсатор свой за пазуху, квартиру запер тщательно и во двор
вышел. Идет по двору Павел Лаврентьевич Манюнчиков и чувствует себя
сильным и уверенным. "Теперь, -- думает,-- кого хошь сколлапсирую. Нету на
меня теперь никакой управы, вплоть до милиции, потому как вещественных
доказательств аппарат мой не оставляет. Раз -- и нет! А на нет и суда нет".
Вот так, думая о разных приятных для себя вещах, дошел Манюнчиков до
голубятни в углу двора. А надо сказать, что голубей Павел Лаврентьевич тоже
не любил -- и за булькание их глупое, и за окраску несерьезную, и за гнусную
склонность гадить куда попало, не исключая и его, Манюнчикову, личность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15