Так что подошел он к голубятне, по сторонам оглянулся, коллапсатор свой
вытащил... Хлоп -- и нет голубятни, как и не бывало, со всеми ее гадами
пернатыми.
Хихикнул злорадно Павел Лаврентьевич и хотел было дальше направиться, как
вдруг услышал за спиной:
-- Ах ты, ирод, антихрист окаянный! Что ж ты птичку невинную, божье
творение, изничтожаешь?! А ну подь сюды, сто чирьев тебе на седалище! В
милицию пойдем...
Обернулся испуганно Манюнчиков, и увидел деда-голубятника, коего в
сумерках ранее не приметил. Вредный был дед, злопамятный,
склерозоустойчивый.
Глянул еще раз по сторонам Павел Лаврентьевич -- на этот раз внимательно --
улыбнулся ехидно ругателю-орнитологу -- и кнопочку надавил. Раз -- и нет
деда.
Плюнул тогда Манюнчиков на асфальт и в приятном расположении духа
домой пошел.
Утром Павел Лаврентьевич на работу опоздал по причине сколлапсированного
будильника. И не просто опоздал, а на целых сорок три минуты. Так что вахтер
на проходной аж подпрыгнул от радости и служебного рвения и палец в
телефонную дырку сунул -- начальству доносить. Посмотрел Манюнчиков --
одни они в холле с вахтером. Давно ему, кстати, этот вахтер не нравился, и
фуражка его противная, и морды выражение неприятное для глаза, и вообще...
Рванулся подлец-вахтер в сторону, но не зря коллапсатор у Павла
Лаврентьевича звался тангенциальным, ой не зря! Хлоп -- и нет вахтера. А на
нет -- и суда нет. Пора идти на работу.
В тот же день Манюнчиков подкараулил на лестнице своего начальника -- хама
и бездаря -- и отправил вслед за вахтером. А назавтра пришла очередь и зама --
тупицы и чистоплюя -- имевшего неосторожность разогнать в туалете
курильщиков, в том числе и Павла Лаврентьевича лично. Хотели еще
Манюнчикова в колхоз заслать, но ответственная за колхозы -- дура крашеная
-- запропастилась куда-то, искали ее, искали, не нашли и бросили.
Думал Павел Лаврентьевич и жену свою, Люсю, сколлапсировать, да передумал
ввиду некоторой пользы ее существования, в горячих обедах и стираных носках
проявляемой. Так что с этим пришлось повременить.
Ну, ясное дело, стал народ вокруг нервничать, слухи поползли разные, дескать,
люди куда-то пропадают. Кто международный империализм винит, кто --
сепаратистов и номенклатуру, а некоторые, страшно сказать,-- самого...
Пришлось милицию вызывать. Двух не в меру ретивых служителей порядка
Павел Лавретьевич быстренько сколлапсировал, а остальные сами смылись. По
причине отсутствия вещественных доказательств и скудной оплаты
героического труда работников органов.
И всем бы доволен был Манюнчиков, но стала к нему закрадываться этакая
подленькая мыслишка: "А куда ж все эти, сколлапсированные, деваются? Хоть
и подлецы они все, а интересно..."
Снова засел Павел Лаврентьевич за книги да расчеты, еще треть пробела своего
с великим трудом засыпал и вывел-таки формулу конечную, вывел, глянул -- и
ужаснулся, потому как по формуле этой треклятой выходило, что все, кого он
сколлапсировал, живы-здоровы, только перешли они все в восемнадцатое
измерение, где испытывают неудобства немалые, и ровно через девять дней и
шесть часов после факта исчезновения вернутся обратно крайне обозленные -- и
окажутся в радиусе трех с половиной метров от тангенциального
коллапсатора!..
Дернулся Павел Лаврентьевич, на часы взгляд бросил, с воплем к двери кинулся
-- да поздно было. Грянул гром, ударила молния, противно зазвонил будильник
"Чайка" на семнадцати псевдорубиновых камнях, и толстый сизый голубь
обгадил весь пиджак гражданина Манюнчикова под радостный вопль
ворвавшегося деда: "Хватайте его, ирода, люди добрые!.."
Не ищите в энциклопедии имя Манюнчикова Павла Лаврентьевича. Ни к чему
это. И в курилке институтской тоже не ищите, не стоит. Впрочем, если у вас
много лишнего времени...
СЧАСТЬЕ В ПИСЬМЕННОМ ВИДЕ
В воскресенье вечером Павел Лаврентьевич Манюнчиков получил письмо
следующего содержания:
"Письмо -- счастье.
Это письмо -- подлинное счастье. Находится в Голландии. Оно обошло вокруг
света 1000 раз. Теперь оно попало и к вам. С получением этого письма к вам
прийдет удача и счастье. Но с одним условием -- отправьте его дальше. Это не
шутка. Никаких денег не надо, потому что ни за какие деньги не купить
счастья. Отправьте письмо тому, кому вы желаете счастья. Не задерживайтесь с
отправлением. Вам необходимо отправить 20 штук в течение 96 часов после
получения этого письма.
Жизнь этого послания началась в 1853-м году. Артур Саян Даниель получил
его и велел секретарше размножить. Через четыре дня он выиграл миллион.
Служащий Хорита из Нагасаки, получив это письмо, порвал его и через четыре
дня попал в автокатастрофу.
Хрущев получил это письмо, отдыхая на даче в 1964-м году. Он выругался и
выбросил его в урну. Через четыре дня Хрущева свергли. Ни в коем случае не
рвите это письмо, отнеситесь к нему серьезно! Итак, 20 писем в течение 96
часов. Результат -- на четвертые сутки после отправления. Желаем счастья!"
Дочитав письмо, Павел Лаврентьевич собрался было последовать пагубному
примеру Никиты Сергеевича и служащего Хориты, но тут, после рекламного
сообщения, начался третий тур телеигры "Поле чудес", где молодой майор и
две агрономши никак не могли получить стиральную машину, угадав
последнюю букву в иностранном слове "аборт",-- и назойливое письмо мирно
упокоилось в глубинах потертых брюк несуеверного Манюнчикова.
Обнаружилось письмо только завтра, на работе, когда Павел Лаврентьевич,
зайдя в курилку, полез в карман за сигаретами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15