а
также с некоторыми отвратительными чертами его пылкого характера.
Еще в бытность свою участковым уполномоченным, испытывал товарищ
Амбарцумян гипертрофированную склонность к полу противоположному (он
же женский, слабый или прекрасный) -- а попросту говоря, был заядлый
бабник.
Теперь же, унаследовав от неведомого попутчика обаятельный оскал и
неукротимый звериный норов, клыкастый блюститель порядка немедленно стал
грозой местных упитанных кариатид, к немалому удовольствию последних -- и
к не меньшему неудовольствию их мужей-атлантов, которые и рады бы были
отвадить разрушителя и наплевателя в их семейный очаг, да побаивались
новых атрибутов его мужского достоинства. Когда же товарищ демон Амбар-
Цумян изредка отрывался от любимого эротического времяпровождения -- он
тут же, по старой памяти, принимался наводить порядок, чем приводил
население в дикий ужас; и в конце концов атланты стали выделять пришельцу
по даме в день, решив, что так будет дешевле. Жертва оказалась единственным
способом укротить служебное рвение саблезубого уполномоченного.
Выяснив связь между демоном Амбар-Цумяном и еще более могущественным
Демоном Юнчиковым, перепуганный Акведук Торнадо поспешил облить
выбиравшегося из пентаграммы Манюнчикова святой водой -- за что
немедленно схлопотал шваброй по колпаку. И если бы не малочувствительный
к швабре Живее-Всех-Живых, явившийся на вопли Акведука и отобравший у
Павла Лаврентьевича его магическое оружие, то неизвестно еще, чем бы вся
история закончилась. Но при виде зомби несговорчивый демон малость поутих
и со скрипом согласился пойти к Алтарю.
По дороге они пару раз слышали торжествующее рычание с восточным
акцентом и веселый женский визг пополам со стонами -- и Филимон крепче
сжимал в руках отобранную швабру, озираясь по сторонам.
Над последней дверью прямо в воздухе горела метровая надпись: "Поту-и
посюсторонним вход воспрещен!" -- так что к Алтарю Павел Лаврентьевич
подошел уже один.
Алтарь был дощатый, покосившийся, выкрашенный в ядовито-зеленый цвет, и
над ним болтался оптимистичный транспарант: "Выхода нет!"
-- Ну и не надо! -- буркнул Манюнчиков, и сразу же понял, что напоминает ему
алтарь. Святыня до крайности походила на сарай под окнами Павла
Лаврентьевича, давно мозоливший чувствительные Манюнчиковы глаза.
Сходство странно усиливалось до боли знакомой банкой из-под вишневого
компота, стоявшей у подножья. Впрочем, компота в банке уже не наблюдалось,
хотя жестяная крышка оставалась нетронутой.
Поглядев с минуту на сей сюрприз природы и вспомнив несколько подходящих
к случаю идиом, взял Павел Лаврентьевич огрызок мела, под ногами
валявшийся, и задумался. После руку протянул и изобразил на фасаде кривую
пятиконечную звезду. Отошел, творением полюбовался -- затем вспомнил
неожиданно своего сослуживца Сашку Лихтенштейна, и пририсовал сбоку еще
одну звезду, на этот раз шестиконечную. Больше на ум ничего не приходило.
И вдруг Манюнчикова осенило. И, кроша скрипящий мел, вывел он поперек
Алтаря ту самую фразу, которая уже с полгода красовалась на соседском сарае,
возмущая стыдливых старушек и радуя глаз местных алкоголиков -- а в конце
слово приписал, им же самим в начале нашей истории произнесенное.
Дрогнула земля, звякнула под ногами Манюнчикова трехлитровая банка экс-
компота, краснеющая Мать-Вселенная вчиталась в тайное заклятье, неведомое
просвещенным магам Атлантиды -- и пробудившийся "миксер" всосал в себя
все параллельные миры, повинуясь великому и могучему русскому языку, к
месту употребленному перпендикулярным Манюнчиковым.
...Не верьте измышлениям о параллельных мирах. Их больше нет.
Оскорбленный "миксер" создал из них всего один мир -- тот самый, извините за
выражение, "коктейль", который мы с вами имеем на сегодняшний день. Не
верите -- оглядитесь по сторонам. Ну как? То-то же... И ничего, однако, не
поделаешь -- закон матери нашей, природы...
А вот что касается Атлантиды... Одни утверждают, что она накрылась тем
самым, о чем упоминалось в тайном заклятии. Другие настаивают, что
соседский сарай с его вечной нестираемой надписью и двумя разноконечными
звездами -- это и есть все, что от Атлантиды осталось. Третьи считают, что
Манюнчиков скрывает Атлантиду у себя в подвале в банке из-под компота --
но проверить данный факт никак нельзя, поскольку ключ от подвала Павел
Лаврентьевич никому не дает. Четвертые...
Впрочем, мы и не обещали давать ответы на все загадки Мироздания.
ВТОРОЙ ДЕНЬ ИЗОБИЛИЯ
-- ...Больше двух изобилий в одни руки не давать!..
Вынырнул Павел Лаврентьевич из-под колес грузовика, обалдевшего от прыти
такой неожиданной, и сломя голову кинулся к хвостовому сегменту очереди.
-- Кто последний? -- риторически поинтересовался встрепанный Манюнчиков,
пристраиваясь за двумя мрачными субъектами в одинаковых лохматых
тулупах, из воротников которых торчали одинаковые оттоптанные
физиономии.
-- Что дают, братцы?
Братцы-разбойники подозрительно скосились на объемистый Манюнчиков
портфель и отвечать раздумали окончательно и бесповоротно.
-- Изобилие дают,-- влезла в несостоявшийся разговор общительная дама,
поразительно напоминающая свиноматку-рекордистку, недавно вышедшую в
тираж.-- Вчера завезли. Просили не занимать. Сами второй день стоим.
-- Второй день изобилия,-- неудачно сострил очкастый представитель
межклассовой прослойки между свиноматкой и тулупоносителями.-- Вы б за
деньгами сбегали, а то вдруг не хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15