Из чащи доносились жалобные тихие стоны.Крепко держа Хорвата за шиворот, Бидж подошла ближе.Химера, скуля, то вытягивалась на земле в полный рост, то сворачивалась в клубок. Из ее пасти шел дым, усы обгорели. Хвост со скорпионьим жалом, закинутый за голову, наносил удары в пустоту; кончик его был сух — весь яд был израсходован.Бидж привязала Хорвата к стволу дерева — вне досягаемости химеры.— Что случилось? — прошептала она Франу, пытаясь голосом успокоить животное. — Теперь все будет хорошо, детка… Что с тобой?Фран бросил на нее единственный умоляющий взгляд и снова уставился на луну.Отчаянно надеясь, что это безопасно, Бидж опустилась на колени рядом с химерой и ощупала ее бок. Животное дернулось, но больше никак не прореагировало. Мех на боку казался странно маслянистым, как у циветты или хорька.Покрытый чешуей круп и ноги, казалось, были в порядке. Бидж с удовлетворением отметила отсутствие паразитов и осторожно приподняла заднюю лапу.Гениталии Франа почти отделились от туловища. Пенис, защищенный отдельными крупными чешуями орган, висел на тонкой перепонке розовой плоти. Яички вывалились между пластинами чешуи, защищающей живот, и наполовину выпали из оболочки.Бидж была настолько поражена, что не сразу обратила внимание на то, что все это не сопровождается кровотечением и вообще плоть не кажется поврежденной. Единственным другим необычным явлением казалась странная подвижность чешуи под задранным хвостом.У нее на глазах химера дернулась, и несколько задних чешуи отвалилось. Под ними оказалась нормальная, вовсе не воспаленная или пораненная кожа — кожа млекопитающего с кошачьим мехом на ней.Под хвостом обнаружилось влагалище. Из него сочилась кровь; Бидж было подумала, что там-то и находится повреждение, но тут набухшие половые губы запульсировали — у лошади такое явление называется «мигание». Бидж ощутила сильный мускусный запах, резкий и неприятный. Повизгивание химеры перешло в беспокойные стоны; у него — теперь у нее — началась течка.Позади Бидж раздался усталый вздох.— А ты еще говоришь, что не приводишь в родительский дом неподходящую компанию, — сказал грифон. Бидж резко обернулась:— Так вот как вы размножаетесь.— Верно.— Химеры превращаются в самок и совокупляются с вами. Поэтому-то никто никогда не видел самок грифона — только самцов и детенышей, тоже самцов. — Тоже верно. Пусть тебя не смущает эта перемена пола — она свойственна и другим видам, например лягушкам.— Но только не при спаривании с представителями другого вида.— Подумай хорошенько, доктор. Химеры — не другой вид, они просто самки с доведенными до абсурда вторичными половыми признаками. — Грифон на секунду прикрыл золотые глаза и снова вздохнул. — И я собираюсь совокупиться с данной особью.— И ты не можешь удержаться?— С чего бы это?— Ну… — выдавала из себя наконец Бидж. — А как насчет Лори? — В последовавшем долгом молчании Бидж расслышала, как ветер шумит в кустах и как мелодично перекликаются птицы-огнепоклонники.— Я никогда не спрашивал ее, — тихо ответил грифон, — с кем она занимается любовью. Она тоже никогда не задаст мне такого вопроса.Когда Бидж ничего не ответила, грифон резко произнес:— Тебе не случалось любить кого-то абсолютно нереальной и невозможной любовью?Хорват заинтересованно прыгал вокруг Бидж и грифона.— Конечно, случалось, — наконец ответила Бидж. — На самом деле все еще длится и сейчас. Но от этого никогда, — добавила она, — не зависели судьбы мира.— Тебе повезло. — Грифон отвернулся. Помолчав, Бидж сказала:— Моргана создает кавалерию — на химерах.— Ах…— Когда другие химеры в результате перемены пола начнут искать партнеров-грифонов, Моргана сможет на них проникнуть на Перекресток.— Я не могу сражаться с ними, знаешь ли.— Тогда это придется делать другим, — к собственному удивлению, сказала Бидж. — Мне.— Безусловно.После этого обсуждать больше было нечего. Бидж посмотрела на Фран, у которой появились сосцы млекопитающего.— Все потомство состоит из грифонов?— Самки — химеры, самцы — грифоны. Когда молодняк перестает сосать матерей, химеры превращаются в самцов: у них вырастают чешуя и мужские гениталии. Тогда они улетают в дикие миры. Молодые грифоны остаются на Перекрестке и начинают свое образование.— Они, должно быть, очаровательны.— Конечно. Хотя я сказал бы, что «очаровательны» — слишком сильное выражение. — Грифон вздохнул и расправил крылья — за последнее время они заметно окрепли. — Сейчас я намерен совокупиться с этой несчастной тварью, чтобы продолжить свой род. Надеюсь, мне удастся уговорить ее обойтись без свадебного полета, поскольку летать я еще не могу. Пожалуйста, позволь мне сохранить хоть остатки достоинства и не смотри.— Конечно. — Бидж подошла к грифону и погладила его мех, как будто это был не грозный хищник, а просто большой звереныш. — И знай: я по-прежнему уважаю тебя и восхищаюсь тобой.Грифон повернулся к ней, почтительно поклонился и торжественно протянул когтистую лапу.— А я — тобой, доктор. Что бы ни случилось в ближайшие несколько недель, не забывай о том, как высоко я ценил твое общество и как благодарен был за твою помощь. Может случиться, что мы никогда больше не сможем поговорить так мирно.На глазах Бидж были слезы.— Мне трудно представить это себе.— Тогда ты ничего не знаешь о гражданской войне. — Грифон повернулся к извивающейся и мурлычущей химере. — Пожалуйста, извини нас.Бидж, подхватив Хорвата, прошла к окруженной кольцом камней скамье и поспешно стала делать записи о высоте луны и времени суток. Она долго сидела там, стараясь не прислушиваться к страстным крикам химеры и шепоту мучимого стыдом грифона, когда тот пытался утихомирить возлюбленную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139