Мелина никогда не снимала крест; это был единственный христианский символ, встреченный Бидж на Перекрестке.Бидж обвела взглядом знакомые лица — и жителей Перекрестка, и чужеземцев: невероятно старого жителя Средиземноморья и африканского пигмея; Хрис и Б'ку что-то готовили у очага и пререкались, как обычно. Бидж подумала, что это самая странная поварская команда в мире. Никто из них не заговорил с Бидж — Хрис и Б'ку яростно смотрели друг на друга, явно не желая друг другу в чем-то уступать. Бидж притворилась, что ничего не заметила, и весело обратилась к Кружке:— Как поживает новый эль? Кружка нахмурился:— Кто знает? Мне не разрешается пробовать.— Как это?Кружка сделал сердитый жест в сторону Хриса:— Его Святейшество Патриарх Греческой православной церкви говорит, что эль должен бродить на две недели дольше, чем было тут у нас принято. Он говорит, что потому-то эль и горчил первую неделю.— Но почему ты просто не откроешь бочку? Кружка устало вздохнул:— Не знаю. Когда ты лечишь кусачее животное, разве ты станешь гладить его?Бидж поморщилась. Хрис, иммигрант-грек из Кендрика, был ее величайшим триумфом и самой большой ошибкой. Раньше он вместе с сыном владел рестораном в Кендрике. Старый и больной, страдая от болезни Альцгеймера, Хрис, по совету Бидж, переселился сюда — формально чтобы помочь с готовкой, пока гостиницу восстанавливали после пожара. Главной же целью Бидж было восстановление его здоровья и умственных способностей под влиянием Перекрестка. Хрис на протяжении всей своей жизни управлял ресторанами; если и была надежда на его выздоровление, то она заключалась только в знакомой работе, пока его организм избавляется от дегенеративных последствий болезни Альцгеймера.Когда Хрис прибыл сюда, здесь еще высились обугленные руины, окруженные штабелями свежесрубленных бревен. Вокруг расположились добровольцы, помогавшие в строительстве и жившие в палатках. Среди строителей были фавны и кентавры; устрашающее существо с телом льва и головой орла, вежливо представившееся ему как грифон, выздоравливало здесь после ужасных ран, одновременно помогая руководить строительством. В течение недели испуганный Хрис молча сторонился всей этой компании.Через неделю он начал готовить на очаге под открытым небом. Приготовленные им блюда были простыми, но необыкновенно вкусными, щедро сдобренными луком и дикой петрушкой. Кружка был в восторге и охотно снабжал грека душистыми травами, бараниной, говядиной и даже рыбой.Хрис попросил помочь ему построить печь. Вскоре он уже командовал теми, кто вызвался ему помогать, и они слушались его — сначала с радостью, потом с терпением и наконец обреченно.Хрис требовал лучшего мяса, более свежей петрушки, более пахучего розмарина. С рассвета он был уже на ногах, проверяя качество бараньих и телячьих туш и бросая на Кружку, Мелину и Б'ку недовольные взгляды.Бидж узнала о трениях, когда однажды Кружка отвел ее в сторонку и поинтересовался: «Когда-то у этого Хриса была жена. Скажи мне, как она покончила счеты с жизнью?»Бидж ему посочувствовала. Хрис никогда не работал в ресторане, который бы ему не принадлежал и где он не был бы абсолютным владыкой. Кружка же был — формально — хозяином гостиницы; основной его функцией было военное командование, и впервые в жизни его обошли с фланга.Бидж подошла к кухонному столу и поздоровалась с Хрисом и Б'ку. Б'ку, пигмей, бежавший из Африки и попавший на Перекресток, ответил ей улыбкой и снова повернулся, чтобы помочь Хрису; в тот же момент улыбка сменилась воинственной гримасой.Старый грек, одетый в рубашку и мешковатые штаны, которые, возможно, были совсем новыми к концу второй мировой войны, протянул девушке руки и широко улыбнулся:— Бидж! Как дела у доктора?— Прекрасно, Хрис. — Такой краткий ответ явно его не удовлетворил, и Бидж добавила: — Просто замечательно.Теперь старик стал серьезным.— Как там мой Стан, мой Константин? В порядке?— У него все хорошо. — Бидж порылась в кармане. — Я привезла от него письмо.Хрис выхватил послание, еле пробурчав «спасибо». Б'ку закатил глаза и отошел в сторонку, чтобы Хрис мог читать письмо, не прерывая работы.Они жарили на вертикальном вертеле, который Хрис заставил Кружку установить, барашка. Вертел медленно поворачивался при помощи ременной передачи, соединенной с вращаемым водой колесом. Хрис, не отрываясь от письма, отрезал длинным острым ножом полоски уже зажарившегося мяса, складывая их в плошку с жиром.Б'ку считал, что должен сопровождать своих (или не совсем своих — все-таки они принадлежали Стефану) овец от рождения до сковородки; теперь он помогал Хрису: поднявшись на цыпочки, начал нарезать мясо уже снятой с вертела и перенесенной на стол туши.Хрис тут же выхватил у него нож и стал показывать, как это нужно делать — прижав палец к лезвию ножа и согнув остальные, чтобы их не поранить. Б'ку, в свою очередь, сердито выхватил у него нож, но все же стал резать мясо так, как велел ему Хрис.Над огнем в огромном котле булькало какое-то варево. Б'ку, нахмурившись, посмотрел на котел, покачал головой и что-то сказал Хрису на своем языке, состоящем преимущественно из щелчков и странных гортанных звуков. Убрав письмо в карман, Хрис выразительным жестом показал на развешанные над очагом пучки трав — укропа, розмарина, мяты. Очевидно, они спорили на эту тему уже не в первый раз.Б'ку затряс головой и демонстративно отошел от котла.Хрис швырнул на стол половник и закричал на Б'ку:— Вразо!Б'ку, упрямо насупившись, не двинулся с места.— Что такое «вразо»? — шепотом спросила Бидж у Мелины.— Это значит «я киплю».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139