Доказать душевную стойкость могло лишь длительное непринужденное общение с опасным объектом.
– Я останусь здесь и продолжу работу, – твердо заявила Лина. – А фотосессию вполне можно перенести.
– Вот уж не ожидал, что придется соперничать за твое время с фотографами, – заметил Коул, едва Сью Эллен покинула приемную – так же возбужденно, как и появилась.
– Речь идет всего лишь об одном снимке.
– Подобное уже доводилось слышать.
– Скорее всего, ты сам говорил так какой-нибудь бедной девушке, разбивая надежды на постоянство. – Ох, как неловко! – Прости. Забудь, что я произнесла эту глупость.
– Ни за что. Крайне заинтригован пристальным вниманием к моим отношениями дамами. Можно сказать, одержимостью.
– Никакой одержимости.
– Тогда как же расценивать последний комментарий?
– Исключительно как результат неучтивого поведения попугая. – Лина схватила еще несколько салфеток и принялась оттирать шею. Ах, до чего же хотелось в душ! В горячий! С мылом и мочалкой!
– Сомневаюсь, что невоспитанностью птички можно объяснить безапелляционность.
– Перестань приклеивать ярлыки.
– И к тому же стремление командовать.
– Ну ладно, признаюсь: порой действительно грешу оттенком властности в манерах. Но вот насчет безапелляционности ни за что не соглашусь.
– Эди пожаловалась на твою грубость.
– Да эту наглую миссис Дабронович надо отхлестать, как провинившуюся лошадь! Нет, лошадей хлестать нехорошо, некрасиво и несправедливо. А потому следует сказать иначе: неплохо бы этой особе подальше прогуляться по короткому пирсу. – Старую поговорку часто повторяла мама, но ничего более оригинального в голову не приходило.
– И чем же бедняга так не угодила?
– Говорит дочери, что та толстая!
Ответ явно озадачил.
– Всего-то? Но это еще не преступление.
– Что именно? Быть толстой или обвинять в этом собственного ребенка?
– И то и другое. Слушай, пациенты ждут. Сделай милость, постарайся больше никому не грубить, ладно?
– Так точно, начальник.
– Да, здесь я действительно начальник. Попрошу об этом не забывать.
Забыть этого человека и без предупреждений было бы нелегко, даже если бы очень захотелось.
– Забавный выдался денек? – поинтересовался шериф Натан Торнтон, лучший друг Коула. Вечером, после работы, приятели встретились в «Таверне Ника».
Коул кивнул:
– Да. Говорят, «Уайт сокс» сегодня выиграли. Так что на твоей стороне все основания для торжества.
– Торжествую. – Натан с удовольствием пригубил любимое пиво «Хайнекен». – Однако я имел в виду другое: Джулия ведь едва не родила прямо у тебя в приемной.
– Да уж, скучать действительно не пришлось.
– Слышал, у тебя новый администратор. Кто она?
– Учитывая должность шерифа и широкий кругозор, логично предположить, что ты уже и сам знаешь.
– Эй, парень! На эти снобистские штучки меня не возьмешь, – не сдавался Натан. – Впрочем, действительно кое-что знаю. Это та самая особа, которая била тебя в школе.
– Прекрати! – Замечание обидело Натана, хотя Коул прекрасно понимал, что приятель намеренно дразнит его. – Я был всего лишь глупым мальчишкой.
– Ну так расскажи о ней. Говорят, работала моделью в Чикаго. Если это не сплетни, то какого черта она делает в твоей клинике?
– Работает администратором.
– Нечего сказать, чрезвычайно логичный карьерный ход.
– Если честно, Лина особенно не распространялась насчет причины возвращения. Кажется, арендовала передвижной дом рядом с сестрой. На условиях какого-то бартера.
– И что же может означать таинственный бартер? – с подозрением уточнил Натан.
– Наверняка не то, о чем ты подумал.
– А откуда тебе известно, о чем именно я подумал?
– Для меня твои мысли – открытая книга, – гордо заявил Коул.
– Неужели?
– Конечно.
– Раз так, поведай, о, всемогущий! О чем я думаю сейчас?
– О том, что злишься. А еще о том, что хочешь снова помериться силами в армрестлинге, но боишься в очередной раз проиграть.
– Это не мои мысли, а твои мечты. Запомни мужское правило номер четыре: никогда не принимай бой, который не способен выиграть. Но давай лучше поговорим о Лине. Что скрывается под бартером?
– Она согласилась сняться для рекламы парка передвижных домов.
– Когда-то это место называлось стоянкой для трейлеров.
– Теперь политкорректность требует иного названия. – Коул глотнул «Будвайзер» прямо из бутылки; – Как бы там ни было, а сегодня днем в клинику влетела Сью Эллен и принялась лопотать что-то насчет рекламы и фотосессии. Что тебе известно о владельце этого парка?
– Только то, что много лет его не было в городе. Недавно вернулся. Какой-то клоун по имени Барт Чамли.
– То есть дурак?
– Нет, действительно бывший цирковой клоун. Почти тридцать лет разъезжал по стране с труппой «Барнум и Бейли». Во всяком случае, так говорят. Сам я пока его не видел.
– Странно. Обычно клоуны быстро находят себе подобных.
Натан швырнул в ехидного приятеля пригоршню арахисовых скорлупок.
– Ужасно смешно. И все-таки с какой стати ты принял Лину на работу?
– А что, ты заметил перед моей дверью очередь из нетерпеливых соискателей?
– Что поделаешь, репутация…
– И что же это за репутация, если не секрет?
– Репутация покорителя дамских сердец.
Натан произнес фразу с удовольствием, манерно растягивая слова: да-а-амских.
– Ну конечно! Ты ничем не лучше кривляк из «Субботнего вечера». Честно говоря, просто удивительно, что Скай до сих пор тебя не выгнала.
– Да пару раз собиралась.
– И что же ее остановило? Наверняка не твое неотразимое мужское обаяние. Ведь это мой козырь, – добавил Коул, скромно потупив взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86