В результате губы Бэннинга, не встретив ее губ, обожгли ей шею, и все ее тело пронизала судорога желания. Близость Бэннинга сводила ее с ума.
– Эвис!.. – прошептал он. Горячее дыхание Бэннинга опалило ее кожу. – Выходи за меня замуж.
Даже чувствовать его так близко от себя было для Эвис пыткой. Она попыталась вырваться из его рук… отодвинуться в сторону, чтобы вновь вернуть себе то хладнокровие и здравый смысл, которыми всегда так гордилась. Тщетно – вместо этого Бэннинг только крепче прижал ее к себе.
– Будь моей женой, – прошептал он ей на ухо. – Мы с тобой будем заниматься любовью каждую ночь… прямо с сегодняшнего дня… или даже сейчас, здесь, в кабинете, если хочешь…
– О Господи… – пробормотала она, закрыв глаза и чувствуя, как горячий кончик языка Бэннинга ласкает ей ухо. При одной только мысли о том, чтобы заняться с ним любовью, все ее тело плавилось, точно воск под жаркими лучами солнца. Если он сейчас разожмет руки, промелькнуло у нее в голове, то она попросту рухнет на пол. Нет! Она не может этого позволить… они не могут снова заниматься любовью – как бы сильно она ни хотела этого. Она обязана оттолкнуть его – пусть даже ее тело изнывает от желания.
– Нет.
Бэннинг, тяжело дыша, прижался лбом к ее лбу.
– Эвис… – задыхаясь, прошептал он, – Эвис… это безумие! Мы ведь оба хотим друг друга! И мы любим друг друга. Мы должны пожениться!
Эвис закрыла глаза, чтобы не расплакаться. Бэннинг не должен видеть ее слабости, в отчаянии подумала она.
– Бэннинг, ты не понимаешь… Я просто не могу стать твоей женой.
– Но почему? – едва слышно произнес он.
– Я не могу выйти замуж – ни за тебя, ни за кого-то другого, – упрямо повторила она.
– Да почему, черт возьми?! Может, ты уже успела тайно с кем-то обвенчаться?! – Эта мысль заставила Бэннинга похолодеть.
– Конечно, нет! – возмутилась Эвис.
– Тогда назови мне хотя бы одну мало-мальски вескую причину, почему ты не можешь стать моей женой, – решительно потребовал он, прижавшись губами к ее лбу.
Хотя бы одну вескую причину?
Она всегда помнит о том, что в ее жилах струится кровь ее отца. Помнит затравленный взгляд матери, боль и ужас, застывшие в ее глазах, когда отец избивал ее. Помнит о сломанных руках матери, о синяках и ссадинах, сплошь покрывавших ее тело, о своих собственных синяках…
Все это вечно будет преследовать ее.
Эвис была уверена в одном – она скорее умрет, чем позволит своему ребенку пройти через весь тот ад, в котором когда-то жила она сама. И она скорее наложит на себя руки, чтобы не видеть, как любовь, светившаяся сейчас в глазах Бэннинга, превратится в презрение – а это неминуемо произойдет, как только он узнает ту страшную и постыдную правду о ней, которую она скрывает.
– Назови мне причину, Эвис! Всего одну! – повторил он.
– Просто я не могу выйти за тебя замуж. Не могу – и все. Извини.
– Едва ли это можно назвать веской причиной.
Пора положить этому конец, устало подумал Бэннинг. Он ведь еще раз сказал, что любит ее. И постарался, чтобы сегодняшнее предложение прозвучало более весомо, чем предыдущее, – чтобы она поняла, наконец, что он и не думает шутить. Похоже, Эвис понемногу начинает сдаваться. Очень может быть, что ему все-таки удастся раз и навсегда покончить с этим безумием.
– Я не хотела, чтобы ты приходил, поверь мне, Бэннинг! Оставь меня! Это… это просто глупо! По-моему, пора положить этому конец. – Эвис изо всех сил рванулась, высвободилась из его рук и, тяжело дыша, отодвинулась в сторону. Теперь, оказавшись на свободе, она наконец сможет снова соображать как нормальный человек.
– Конец этому будет, когда ты станешь моей женой, – скрестив руки на груди, проговорил Бэннинг. – А до тех пор я буду по-прежнему приходить к тебе.
Эвис, задохнувшись от возмущения, потрясла у него перед носом кулаком. Нет, она не заплачет. Она не позволит себе заплакать. Но как она ни старалась избежать этого унижения, слезы, которые она так долго сдерживала, вдруг хлынули у нее по щекам. Господи, в полном отчаянии подумала она, разве она имеет право так рисковать – зная, какое чудовище скрывается в ее душе?!
– Я никогда не буду твоей женой!..
– Будешь!..
Глава 17
К тому времени как Эвис добралась до поместья Кесгрейвов в Суффолке, вконец измученная, она уже не сомневалась, что никогда в жизни не сможет проглотить ни крошки. Нервы у нее были на пределе – наверное, из-за этого она так и не смогла уснуть в дороге. В результате ей пришлось то и дело кричать кучеру, приказывая ему остановиться, чтобы она могла выйти и дождаться, когда ее бунтующий желудок наконец успокоится.
Выбравшись из кареты, Эвис вцепилась в протянутую руку кучера и постояла какое-то время, держась за него, – голова у нее кружилась, ноги подгибались, так что она боялась растянуться на земле. Немного придя в себя, она направилась к старинному каменному особняку. Вдоль всего фасада, в традициях старины, тянулся длинный ряд узких стрельчатых окон. Над парадной дверью красовался деревянный щит, на котором была вырезана дата постройки – 1593 год.
Дверь распахнулась еще до того, как Эвис успела взять в руки тяжелый дверной молоток. Дворецкий с поклоном пригласил ее войти и проводил в элегантную гостиную. Лорд Кесгрейв и его жена Шарлотта с улыбкой поспешили ей навстречу.
– Эвис! – радостно заулыбалась Шарлотта. – Как замечательно снова увидеть тебя. Я так рада, что ты согласилась приехать к нам. Целую неделю вместе – это же просто замечательно!
– Мисс Коупли. – Лорд Кесгрейв учтиво склонил голову, приветствуя ее. – Дженетт приехала как раз перед вами. Она сказала, что будет ждать в бильярдной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99