Выглядело оно на редкость убого. Обычно она надевала его, только когда усаживалась писать. Но сейчас, разглядывая его, Эвис решительно поджала губы: будь что будет, но она должна с самого начала дать ему понять, что она не станет беспрекословно выполнять все его пожелания. Она не из тех женщин, которые только рады ублажать этого самонадеянного наглеца!
– Все готово, миледи, – объявил мистер Хатауэй, после чего с поклоном удалился, плотно прикрыв за собой дверь.
Горячая ванна, над которой поднимался пар, в особенности после дальней дороги, выглядела на редкость соблазнительно. Добавив в воду несколько капель своего любимого масла с ароматом жасмина, Эвис стащила с себя покрытое пылью дорожное платье и брезгливо швырнула его в угол. Зажмурившись от наслаждения, она окунулась в горячую, ароматную воду, и из груди ее вырвался долгий, блаженный вздох. И хотя она, проспав добрую половину пути, почти не устала, однако дорожная пыль и тряска по ухабам так надоели ей, что сейчас она, прикрыв глаза, с удовольствием откинула голову на край ванны и едва не замурлыкала от удовольствия.
Она до сих пор не могла поверить тому, что она здесь, в загородном коттедже Бэннинга – сидит, обнаженная, в ванне, в комнате, куда он может ворваться в любую минуту. И это она – она, такая рассудительная, благоразумная, никогда не любившая рисковать! Эвис с трудом верилось, что все это происходит с ней. Она никогда не имела привычки действовать очертя голову. Напротив, обычно она тщательно обдумывала каждый свой шаг, учитывая малейшие детали и взвешивая последствия. Да, так было всегда… однако в этом мужчине явно было нечто такое, что заставило ее отбросить привычную осторожность и пуститься в эту безумную авантюру. Похоже, ему удалось задеть в ее душе какую-то жилку, о существовании которой она прежде и не подозревала.
– Еще осталась горячая вода? – услышала она из коридора знакомый ей низкий мужской голос.
– Да. Минуту терпения, милорд. Я уже заканчиваю.
Торопливо выбравшись из ванны, она хихикнула и добавила в воду еще несколько капель своей любимой жасминовой эссенции. Потом вытащила все шпильки и заколки, расчесала густую массу вьющихся темных волос и снова скрутила их в тугой высокий узел на затылке. После чего облачилась в свое унылое коричневое платье, на плечи накинула кружевную косынку и подошла к зеркалу.
Беглого взгляда на свое отражение оказалось достаточно, чтобы убедиться: Бэннинг Толбот получит именно то, чего заслуживает.
Сбежав по лестнице на первый этаж, Эвис решительным шагом вошла в гостиную и обнаружила Бэннинга, мирно читавшего в ожидании ее какую-то книгу. Похоже, он не услышал, как она вошла, Эвис с коварной усмешкой взялась за ручку двери.
– Я уже приняла ванну. Вся оставшаяся вода в вашем полном распоряжении. А я пока помогу миссис Хатауэй на кухне, – проговорила она.
Юркнув за дверь, она сделала несколько шагов в направлении кухни, потом притаилась за углом и стала прислушиваться. С шумным стуком упала на стол отброшенная книга, потом она услышала тяжелые шаги по коридору, и, наконец, пару раз скрипнули ступени лестницы. Плечи Эвис затряслись от едва сдерживаемого смеха. Представив себе лицо Бэннинга, когда тот опустится в ванну, она едва удержалась, чтобы не захохотать на весь дом. Когда он вернется в гостиную, то будет благоухать, как июньский день, весело подумала она, придя в восторг от своей проказы.
Войдя в кухню, Эвис предложила миссис Хатауэй помощь, но пожилая экономка с суровой нежностью велела ей отправляться в гостиную и отдыхать после долгой дороги.
– Я уже все приготовила миледи. Все, что вам понадобится, уже на столе. Когда поедите, оставьте все как есть, а я утречком встану пораньше и приберу.
– Что ж, спасибо, миссис Хатауэй, и доброй ночи, – кивнула Эвис. Вернувшись в гостиную, она окинула взглядом стол, ломившийся от разнообразной еды, и с жадностью потянула носом'. Ее желудок, съежившийся, казалось, до размеров детского кулачка, тоскливо заныл при одном только взгляде на все это великолепие. Ничего не поделаешь, придется ждать Бэннинга, уныло подумала она. Наконец лестница опять заскрипела под тяжелыми мужскими шагами, и Эвис радостно обернулась.
– Какого дьявола? Во что это вы вырядились, позвольте спросить? – захохотал он, войдя в комнату.
Эвис возмущенно вспыхнула – более нахального человека она в жизни своей не видела.
– Может быть, вы будете столь любезны, что прекратите потешаться надо мной? – ледяным тоном процедила она.
– Хм… помнится, я попросил вас надеть к ужину что-нибудь менее строгое, а вместо этого вы нацепили на себя нечто невообразимое! Можно подумать, вы ждете своего поставщика, а не любовника. – Бэннинг с недовольным видом скрестил руки на широкой груди. – И как, по-вашему, я должен реагировать на выходку столь непокорной… жены?!
Глаза Эвис сузились, и Бэннинг заметил, как в них вспыхнул опасный огонек.
– Я… я… – заикаясь, пролепетала она. Однако тут он шагнул к ней и Эвис проглотила остаток фразы. Что она собиралась сказать, так и осталось неизвестным.
«Непокорной жены?!»
Господи, сколько раз она слышала эти самые слова в устах разъяренного отца, а в следующее мгновение его тяжелая ладонь взлетала в воздух, чтобы, с размаху опуститься на лицо матери! Что она наделала? Как она не сообразила, что вызовет его гнев?! Какой же дурой она была! И как она могла допустить такую ошибку – она, так хорошо знавшая истинную природу мужчин?!
Бэннинг угрожающе надвинулся на нее, прижав ее спиной к столу.
– Что… что вы делаете?! – растерянно пискнула Эвис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99