Она с отвращением посмотрела на повязку, валявшуюся на полу.
— У меня настолько болит грудь, что я едва выдерживаю, когда к ней прикасаюсь. Мне даже кажется, что она распухла.
Тилли, прищурившись, посмотрела на юное тело, скрывавшееся под водой.
— Кажется, ты набираешь вес, — в раздумье сказала она.
Джонти кисло улыбнулась.
— Да, действительно. Я должна была похудеть, как я здесь суечусь.
Джонти вымыла и ополоснула волосы, и Тилли снова заговорила:
— А ты чувствуешь себя в последнее время нормально, Джонти? Может быть, ешь без аппетита по утрам?
Джонти весело хихикнула, намыливая плечи и грудь.
— Как можно здесь есть без аппетита? Но несколько раз я чувствовала тошноту. Возможно, от того, что целыми днями ношусь на ногах.
Взгляд Тилли помрачнел. Когда Джонти встала и потянулась за полотенцем, женщина мягко спросила:
— Ты когда-нибудь была с мужчиной, Джонти?
— Тилли! — упреком воскликнула Джонти. — Что за вопросы ты задаешь?
Тили кивнула.
— Да, я согласна, что задала очень личный вопрос. Тогда спрошу по-другому. У тебя были месячные?
Джонти помрачнела, заканчивая вытираться полотенцем и надевая ночную рубашку. Ее начинало возмущать любопытство Тилли. Но что-то подсказало ей подсчитать. Когда она поняла, что у нее уже давно не было месячных, она вся побледнела. Глазами, полными слез, дрожащих на ресницах, она посмотрела на Тилли, молча умоляя ее сказать, что это не так.
Но Джонти не услышала этих слов, когда подруга обняла ее дрожащее тело. И пока она плакала, уткнувшись в костлявое плечо, Тилли осторожно сказала:
— Я знаю, что здесь с тобой ничего не случилось. Кто-нибудь изнасиловал тебя на ранчо?
Джонти захотелось закричать: «Не изнасиловал в прямом смысле этого слова, Тилли. Он изнасиловал мой мозг сладкими словами, искусно ласкал мое тело руками и губами. Это было насилие над чувствами».
Не успела Джонти начать рассказывать Тилли, что это было не насилие, и что она была желанным партнером, как в дверь, соединяющую кухню и пивную, постучали, и Ла Тор позвал:
— Это я, Джонти. Открой дверь.
— Тилли, не открывай дверь! — Джонти вцепилась в тощую руку.
— Мне придется, девочка моя. Он знает, что мы не спим.
Стук повторился, только зазвучал громче, и Тилли заспешила на кухню.
Джонти пыталась успокоиться, перестать дрожать, но она обезумела от открытия, которое только что сделала. У нее под сердцем билась новая жизнь, жизнь, зародившаяся от беспечного человека. И таким же сильным был страх перед тем, что подумает о ней дядя Джим.
Будет ли он с презрением смотреть на нее, узнав, что она потеряла невинность?
Когда Ла Тор вышел в комнату, она вытирала мокрые от слез глаза. Тилли закрыла за ним дверь. Он тут же заметил красные глаза и распухшие губы.
— Джонти, — Ла Тор нахмурился и поспешно подошел к ней. — Что случилось? Почему ты плачешь?
— Пустяки, дядя Джим, — Джонти попыталась улыбнуться. — Я просто устала. Сегодня мне пришлось обслужить слишком много посетителей.
— Извини, милая, — в голосе Ла Тора послышалось раскаяние. — Я не подумал о том, что у тебя слишком трудная работа. Я пришлю кого-нибудь на помощь тебе и Тилли.
Беспокойство омрачило лицо Тилли. «Что случилось с глупой девчонкой? Неужели она не понимает, что не сможет долго скрывать большой живот? Неизбежного не избежать». Тилли глубоко вздохнула.
— У Джонти будет ребенок, Джим.
Лицо Ла Тора побледнело, как будто его ударили в живот. Втянув воздух, пошатываясь, он тяжело опустился на край кровати.
— Да уж, этой проститутке не понадобилось много времени, чтобы понять, что ты — женщина, да? — он говорил, как бы раздумывая, вслух.
Пока Джонти едва сдерживала слезы, вновь навернувшиеся на глаза, а Тилли пыталась узнать, кто этот развратник, Джим снова вскочил на ноги.
— Я убью этого ублюдка, — взревел он, нервно шагая по комнате. — Я поскачу на ранчо и воткну ему нож в сердце.
С протестующим возгласом Джонти подскочила к нему и ухватилась за руку.
— Нет, дядя Джим, пожалуйста! Ты не должен убивать его! В конце концов, он — отец этого ребенка, которого я ношу в себе.
Она не посмела добавить, что, несмотря ни на что, она по-прежнему любит отца ребенка.
Ла Тор пристально смотрел на нежное лицо, так похожее на лицо ее матери, и ему самому захотелось зарыдать. Он сцепил руки и поклялся самому себе, что в отличии от женщины, родившей ему дочь, Джонти будет при нем, и он поможет ей все это преодолеть. Он привлек к себе Джонти и обнял ее.
— Я не стану убивать его, — Ла Тор прижался подбородком к ее голове. — Но если он придет сюда, разыскивая тебя, я отделаю его так, что он сам захочет умереть.
Джонти слабо усмехнулась.
— Я не против. Я бы сама это сделала, если бы у меня хватило сил.
Ла Тор и Тилли улыбнулись друг другу. Взгляд Тилли говорил: «Яблоко от яблони недалеко падает».
Джим взял с кровати старое фланелевое платье и протянул Джонти.
— Надень его, дорогая, и пойдем на кухню. Нам надо кое-что обсудить.
Когда Джонти и Ла Тор сели за стол, Тилли сняла с плиты теплый кофейник и слегка потрясла его. Услышав плеск воды, она достала три чашки и, разлив кофе, села рядом с Джонти.
Ла Тор не терял времени.
— Тилли, — начал он, — завтра ты возьмешь на себя обязанности Джонти. А ты, Джонти, начнешь готовить вещи. Ты умеешь шить? — Джонти кивнула, и он продолжил: — Завтра утром сходи в главный универмаг и купи все безделушки, которые необходимы для женщины, и фланели, чтобы нашить ребенку одежды.
Он встал.
— Я хочу, чтобы ты и Джонни уехали до полудня. На днях, когда меня не было, я купил небольшое ранчо и хочу, чтобы вы с Джонни переехали туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134