Джонти вздрогнула, заметив жестокий взгляд ее черных глаз.
— Готов поспорить, что ты замерзла, — Корд обнял ее за плечи, прижимая к себе. — Пойдем в дом, согреемся.
К удивлению Джонти, он даже не взглянул на Тину, которая злобно смотрела на него.
Остаток февраля на ранчо прошел спокойно, так как Джонти и Корд следовали своему соглашению, и между ними не было холодной молчаливости. Теперь они завтракали вместе со своим сыном, который с каждым днем запоминал все больше слов. Мария учила его испанскому и, может быть, потому что это был новый язык для него, он стал меньше ругаться.
Корд как-то смеясь, сказал, что маленький чертенок думает, что произносит непристойные слова на новом языке.
Единственное, что нарушало спокойствие Джонти, так это угрожающее присутствие Тины, которая вертелась вокруг да около. Угрожающим она считала его потому, что Тина бросала красноречивые взгляды на Корда всякий раз, когда он приказывал ей налить кофе, особенно для своей жены.
Теперь приятно было проводить вечера. Во-первых, потому что не было Тины, но в основном потому, что они уютно сидели у камина, вытянув ноги к теплу. Джонти и Корд разговаривали. Корд рассказывал о своей молодости, о том, как погиб его отец в войну, о том, какие работы он сменил, прежде чем начать ловить диких мустангов.
Были и другие вечера, когда они могли обмолвиться лишь несколькими словами, но это были спокойные, теплые вечера, проведенные в приятном общении друг с другом.
Джонти нервничала, когда ей приходилось вставать и желать спокойной ночи. Дымчатые серые глаза смотрели на нее с тоской и мольбой.
Но все же она относилась с недоверием к этому изменившемуся Корду. Чтобы снова в него поверить, ей потребуется гораздо больше, чем несколько недель. Он так жестоко обижал ее, причем много раз. Ее раны еще не зажили до конца.
Один раз в разговоре Корд в своей обычной манере выражать голосом больше, чем словами, дал ей понять, что он очень раскаивается в том, что он так с ней обращался.
— Ты взрослая не по годам, Джонти, — сказал он как-то между прочим, после того, как она высказала свое мнение о том, почему некоторые люди ведут себя непонятным образом в определенных ситуациях.
Она пожала плечами и улыбнулась.
— Дядя Джим считает, что женщина рано старится от печальных событий в ее жизни.
Корд после долгого молчания сказал с сожалением и каким-то напряженным голосом:
— Один Бог знает, сколько ты страдала за свою недолгую жизнь.
Джонти продолжала смотреть в огонь, не осмеливаясь взглянуть на Корда. Она знала, что увидит в его глазах: вину, мольбу о прощении, желание. И она сдастся. Ей становилось все труднее и труднее сдерживать себя. Каждый раз, как только она входила в комнату, его глаза поглощали ее всю с нескрываемым желанием. Корд постепенно закрадывался в ее сердце и Душу.
Наконец, наступил холодный весенний март. Корд все больше не сидел дома, а проводил время со своими рабочими: они ловили и клеймили лошадей, и готовились погнать табун в Коттонвуд. Джонти очень хотелось поехать с ними. Она ужасно соскучилась по Джиму и Тилли, а также очень беспокоилась о здоровье дяди Джима.
И ей и Коти очень не хватало присутствия Корда в доме. По десять раз в день ей приходилось выслушивать одну и ту же песню:
— Где папа? Когда он придет домой? Я хочу к папе.
К несчастью, Тина опять начала намекать на свою связь с Кордом.
— Послушай, Тина, — сказала Джонти ей как-то утром, когда та намекнула ей, что была с Кордом прошлой ночью. — Я не знаю, зачем ты лжешь, но ты напрасно теряешь время. Мы обе знаем, что прошлой ночью ты не была с Кордом.
Тина хитро посмотрела на нее.
— Ты пытаешься убедить меня в том, что он был с тобой? Спал с тобой?
Джонти подавила сердитый вздох, зная, что Тина только что заправляла постель Корда. В конце концов, ей тоже можно было солгать. Она гордо вскинула голову и холодно сказала:
— Я, действительно, спала с моим мужем почти всю ночь, — и не дожидаясь ответа Тины, добавила: — Надо выскоблить пол на кухне. Займись, — она захлопнула дверь перед носом прошипевшей что-то ей вслед Тины.
«Почему я позволяю этой сучке досаждать мне? — спрашивала себя Джонти, укладывая расшумевшегося Коти спать. — Я почти уверена в том, что Корд больше не имеет с ней никаких отношений, и уже начинаю сомневаться в том, что между ними было что-то серьезное. С его стороны, во всяком случае.»
Коти завыл, когда Джонти стала надевать ему ночную сорочку через голову. Его больше не нужно было пеленать. Папа, наконец, показал сыну, как это делается.
— Я не лягу спать, пока не придет папа! — пронзительно визжал Коти, раскрасневшись, как бурак.
— Коти, — Джонти попыталась его урезонить. — Папы может не быть еще очень долго. Он вместе с ковбоями ухаживает за лошадьми. Ты увидишь его утром.
— Нет! Нет! Нет! — Коти бросился на матрас и изо всех сил заколотил по нему кулаками.
— Что случилось с моим мальчиком? — в дверях стоял Корд уставший, но широко улыбающийся.
— Демонстрирует вспыльчивый нрав Мак Байна, вот что с ним случилось, — ответила Джонти. — Мне так хочется отшлепать его по попке.
Услышав голос Корда, Коти тут же прекратил плакать и сквозь слезы улыбнулся Корду, протягивая к нему ручонки. Корд подхватил его на руки, и когда Коти положил голову ему на плечо, мягко сказал:
— Обещаю, что этого больше не будет, сынок. Каждый вечер мы будем проводить вместе.
Коти обнял его за сильную шею, поцеловал заросшую щеку и широко зевнул. Через пять минут, когда Корд положил его на постель, он уже спал.
— Ты, наверное, хочешь есть? — прошептала Джонти.
— Умираю с голода, — также тихо ответил Корд и пошел за ней на кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134