— Спешу поздравить, моя дорогая. По-моему, ты действительно сделала из Моргана настоящего джентльмена. — Слуги почтительно расступились, чтобы дать дорогу хозяину, который обошел Моргана, оглядывая его с ног до головы. — Правильная речь, невероятное самомнение! Истинно королевская осанка. В общем, производит весьма внушительное впечатление, правда?
Морган стоял по стойке «смирно», не шелохнувшись, под взглядом Элизабет, пробежавшим от сверкающих пряжек на башмаках до бархатной ленточки, скрепившей непокорные шелковистые волосы в аккуратную косичку. Сурово сжатые губы тещи тронула улыбка.
— Да, впечатление весьма внушительное, — согласилась она.
— Что ж, в таком случае все в порядке, — отозвался Дугал. — Так, все свободны, в ваших услугах нет больше необходимости.
Слуги удалились, и Морган опустился в кресло, довольный, что он больше не является центром всеобщего внимания.
— Подготовка к твоему путешествию завершена, — объявил Дугал, расхаживая по комнате. — Как договаривались, Рэналд выступит в роли твоего камердинера. Дом для тебя сняли, секретаря наняли, насчет денег все решено.
— Я не нуждаюсь в благотворительности, — тут же вскинулся Морган.
— А ты пробовал прожить в Лондоне без денег в кармане? — язвительно поинтересовался Дугал. — Нет, судя по всему, не пробовал. — Он снова принялся мерить шагами комнату, поглаживая бороду. — Мы с Бет решили остановиться в Блумсбери. Сабрина не должна знать, что мы в Лондоне. Нам надо только позаботиться о том, как ввести тебя в светское общество.
— Пожалуй, следует придумать Моргану титул, — предложила Элизабет, устроившаяся на краю тахты. — Никто в Лондоне не способен устоять против звучного титула. Макдоннеллы — очень древний род. Наверняка у вас был какой-то титул, прежде чем пороки и воровство стали образом жизни твоего клана.
Морган бросил на тещу мрачный взгляд.
— Никогда не задумывался над такой ерундой. Какой смысл в королевской грамоте с печатями, если у тебя ни пенса за душой?
— Не спеши, парень, подумай хорошенько, — скомандовал Дугал. — Поройся в памяти. Если нет бумаги, может, хотя бы легенда, которую передавали из поколения в поколение?
— Альберт… — задумчиво выговорил Морган. — Лорд Альберт, барон, кажется… — Дугал и Элизабет обменялись взглядами, в которых сквозила надежда. — Нет, нет, не то… Сэр Альберт, по-моему…
В окно ворвалась песенка, где говорилось о похождениях Альберта Ужасного, который «сварит суп из ваших костей, из кожи сошьет рубашку, пообедает печенью и поужинает ляжками, так что лучше бежать при его приближении».
Дугал шагнул к окну и рывком отодвинул шторы. Снизу ему ухмыльнулся Рэналд, который и закончил песню припевом:
— Все это сделает Альберт Ужасный, граф Монтгаррский.
Элизабет прикрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться при виде озадаченного Моргана, не знавшего, то ли радоваться, то ли печалиться. Дугал повернулся к зятю с широкой улыбкой:
— Черт побери, парень! Да ты, оказывается, граф. Выше меня чином. Я-то всего виконт.
— Ну что ж, милорд, не пора ли вам воссоединиться с графиней? — Элизабет поднялась и раскинула юбки в шутливом реверансе.
Глаза Моргана пылали отчаянной решимостью, и в настоящий момент он был больше похож на пирата, чем на титулованную особу.
— Готов, миледи, — ответил он. — Осталось только выяснить, готова ли графиня.
Сабрина устало зевнула и прикрыла лицо веером, чтобы окружающие не заметили, как ей скучно. Оркестранты настраивали инструменты, и диссонирующие разрозненные звуки действовали на нервы. «Ничего, надо потерпеть, — убеждала себя больная. — Ничего страшного, всего-навсего еще один бал в доме Бельмонтов. Переживу и это, как пережила бесконечные домашние театральные представления, чтение стихов после званого обеда и томительные вечера, когда тетушка Онора звала гостей поиграть в карты, а меня выставляли напоказ возлежащей на диване, чтобы лондонские светские дамы могли выражать соболезнования и сочувственно шмыгать носами».
Сабрина положила веер на колени и задумалась. Не хотелось признаваться, что она начала испытывать извращенное наслаждение, внимая жалостливым вздохам тетушкиных гостей.
Под шелест аплодисментов на лестнице показались дядюшка Вилли и тетушка Онора, ее мелкие кудряшки подрагивали, как сосиски на сковороде. Все члены семьи Бельмонт слегка смахивали на непропеченные сдобные булки. Глядя на приближающегося к ней дядюшку, больная лишний раз подивилась тому, что ее стройная, всегда подтянутая матушка приходится родной сестрой этому тучному, расплывшемуся мужчине.
— Ну-с, как поживает моя любимая племянница? Как ты себя сегодня чувствуешь? — осведомился Вилли, приподняв голову больной за подбородок. — Надеюсь, приятно проводишь время?
— Я ваша единственная племянница, дядя, и мне было бы совсем приятно, если бы только не болела голова. Она у меня просто раскалывается, и я…
— Ничего, ничего, дорогая, все пройдет. Извини, но я вижу, что прибыл герцог Девонширский. Надо его поприветствовать. — Отечески подмигнув, дядюшка поспешил удалиться.
Снова оставшись в одиночестве, Сабрина грустно вздохнула и огляделась. У высокого окна раскрасневшаяся от удовольствия Энид принимала ухаживания своего бывшего жениха. На фоне траурного темно-серого платья ее кожа светилась, как нежный персик. В этот момент лакей начал выкликать имена прибывающих гостей.
С лестницы, пританцовывая, спустился брат Энид, Стивен, менее полный и значительно более грациозный, чем его сестра. Он склонился над больной и нежно поцеловал в щеку.
— Привет, красавица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139