— Лучше не искушай меня.
Его дыхание почти обжигало, и Сабрина удивилась, почему у нее не вспыхнули волосы.
— Да ты же пил виски! — принюхавшись, возмутилась девушка.
— С тобой святой сопьется.
— Но ты же не святой.
— Верно, но я слишком долго жил как святой, — прорычал Морган с такой страстью, что у Сабрины волосы зашевелились на Затылке. — И это мне чертовски надоело.
Он потянул жену дальше и замедлил шаги, лишь когда она споткнулась о груду камней и упала бы, если бы не поддержал муж. Они завернули за угол, и Сабрина узнала тупик, который обнаружила в первый день своего пребывания у Макдоннеллов.
Сквозь разбитые окна в помещение вплывали, подобно волшебной сверкающей пыли, пушистые снежинки, под порывами сильного ветра трепетали на стенах рваные гобелены, из треснутого зеркала на парочку смотрело их тусклое отражение. Морган оставил жену посередине коридора и подошел к зеркалу.
— Черт возьми! Я был уверен, что здесь где-то есть дверь.
Сабрина прикрыла рукой рот, силясь сдержать истерический хохот, клокотавший в горле. Морган тянул ее силком по темным закоулкам замка, куда-то спешил, а в конечном итоге они оказались в тупике. Несмотря на ее усилия, смех вырвался наружу, но, когда она увидела выражение лица мужа, желание смеяться тотчас пропало.
— Тебе бы все шуточки шутить, да оно и понятно: как не смеяться при виде полуразрушенного замка! Весь мои клан ничего не заслуживает, кроме насмешки. Вот ты спела глупую песенку, а задумалась ли о том, кто и зачем её сочинил? Так знай, что подобные песенки слагают наши враги, чтобы выставить Макдоннеллов в неприглядном свете. Раз уж ты ее поешь, значит, и для тебя Макдоннеллы все равно что грязь под ногами Камеронов.
Гневная вспышка Моргана удивила Сабрину, но гораздо меньше, чем затаенная боль, проглядывавшая в глубине его глаз. Откуда это страдание? Не из-за нее же.
Сабрина была уверена, что не в ее власти причинить мужу такую боль.
— Я так понимаю, что сегодня вечером ты решила до нас снизойти, опуститься на дно? — продолжал Морган. — Именно поэтому ты и оделась как… как…
— Потаскуха? — с готовностью закончила за него Сабрина. — Насколько я могу судить, именно таких женщин ты предпочитаешь.
— Она сама ко мне начала приставать! — взорвался Морган.
— И сколько раз она к тебе приставала со дня нашей свадьбы?
— Да ты никак ревнуешь, детка? — с внезапной вкрадчивостью поинтересовался Морган и хищно улыбнулся. — Следи за тем, что говоришь, не то я могу подумать, будто ты в меня влюбилась.
— Да поможет мне Бог, если это случится!
Это заявление супруги явно озадачило Моргана, и он принялся внимательно разглядывать жену, склонив голову набок. Под изучающим взглядом мужа Сабрине стало неловко, она зябко повела плечами и поняла, что в коридоре страшно дует. Только сейчас она по достоинству оценила удобство, которое давали многочисленные нижние юбки и прочее белье. В одном платье девушка чувствовала себя неуютно, практически обнаженной, не защищенной ни от превратностей погоды, ни от огня, горящего в глазах мужа. Когда Морган перевел взгляд на ее грудь, Сабрина непроизвольно прикрылась руками.
— Что бы сказала твоя матушка, если бы сейчас тебя увидела? — Морган, играя желваками, отошел в сторону.
— А мне наплевать!
Это признание, прозвучавшее как вопль отчаяния, подтвердило смутные подозрения Моргана. Он развернулся, но Сабрина подобрала свою располосованную юбку и ринулась вперед, но внезапно остановилась.
— Я не моя матушка и не способна вести себя так, как она. Не могу быть вежливой с идиотами и никогда не видела никакого смысла в том, чтобы вышивать крохотные цветочки по краям скатерти, где их все равно никто не увидит. А когда в гостиной собирается толпа досужих кумушек и они начинают судачить о детях и рукоделии — говорить на другие темы у них ума не хватает, — мне становится скучно до слез.
И Сабрина решительно двинулась дальше. Когда она прошла мимо Моргана, он, закрыв глаза, с наслаждением вдохнул чудесный аромат, исходивший от ее распущенных волос. Это было похлеще любого виски, голова затуманилась, великан пошатнулся и едва устоял на ногах.
— Проклятые розы, — едва слышно пробормотал он.
— Розы? — Сабрина подхватила это слово, как будто тонула и ей бросили спасительную веревку. — Вот именно. Матушка всегда настаивает на том, чтобы розы ей привозили из Англии и чтобы родословная у них была длиннее, чем у Пагсли. Она высаживает цветы в определенном порядке и требует, чтобы они росли так, как ей хочется. Если одна из роз неожиданно взбунтуется, скажем, всего лишь протянет колючие ветки слишком высоко к солнцу, возмездие неминуемо. — Сабрина щелкнула пальцами, изобразив садовые ножницы. — Ее немедленно подрезают.
Морган ощутил странную тяжесть в груди. Глаза Сабрины сверкали, на губах играла мечтательная улыбка. Именно это выражение появилось на ее лице, когда она впервые увидела замок Макдоннеллов, и именно такой Морган запомнил Сабрину с детства. Сейчас она стала меньше похожа на свою мать, в речи теперь явственно слышался шотландский акцент, а голос звучал особым, лишь ей одной присущим образом.
— А вот я предпочитаю дикие розы, растущие, выставив злые колючки, наперекор стихии на каменистой земле. Если не найти к ним подхода, можно порвать одежду или в кровь исцарапаться. Заметишь в зарослях на холме красный или желтый цветок и карабкаешься вверх, пока не взберешься на самую вершину, перепачкаешься и запыхаешься, а в награду получаешь два-три цветка.
Сабрина ухватила мужа за край пледа и встряхнула.
— Но это совсем другие цветы, свободные и великолепные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139