Не могу представить женщину, которая находила бы этого человека привлекательным, но все же он настоящий пройдоха, коварный обольститель, вот кто такой сэр Джон!
Дверь за спиной Пьетро бесшумно приотворилась. В щелку я заметила мелькнувшие золотистые волосы, и мелькнули они довольно низко, словно их обладатель подслушивал у замочной скважины.
— О, мистер Смит обладает вульгарным очарованием мужлана, — невозмутимо сказала я. — Некоторые не слишком разборчивые особы с дурным вкусом могут найти его привлекательным, правда, даже им быстро надоест этот недалекий человек.
Дверь поспешно закрылась. Пьетро повернул голову:
— Что там такое?
Я отмахнулась:
— А, ничего особенного! — Отодвинув чашку с остатками кофе, я встала. — Пожалуй, прогуляюсь немного. У вас чудесный парк.
— Видели бы вы его ночью, когда он освещен огнями. Там светло как днем. Сегодня вечером непременно включим иллюминацию.
— Замечательно!
— Да-да, и отправимся бродить летней ночью средь цветов и журчащих фонтанов, — пропел Пьетро с той задушевно-добродушной улыбкой, которая свойственна только толстякам. — Дорогая Вики, повремените с прогулкой! Вот только немножко перекушу и составлю вам компанию, покажу чудеса в потайных уголках парка, которые вы можете пропустить.
— Я ненадолго. Уверена, что с чудесами, которые вы мне хотите показать, ничего не станется.
И я удалилась, оставив Пьетро весело хихикать по поводу моего озорного ума. Стоило мне выйти на террасу, как откуда ни возьмись рядом очутился сэр Джон.
— Прекрасный день, не правда ли? — лениво протянул он. — Не возражаешь, дорогая, если я с тобой пройдусь?
— Решили поиграть в сторожевого пса? — осведомилась я. — Категорически возражаю. Вы не находите, что мы будем глупо смотреться, швыряясь друг в друга камнями на кипарисовых аллеях?
И мы продолжили путь в молчании, которое я с надеждой считала гнетущим. Но подлого Смита оно угнетало не долго.
— И куда это ты собралась? — спросил он беззаботно.
— Куда глаза глядят. К вашему сведению, я еще не обследовала и половины парка.
— Все равно ничего не найдешь.
— Что не найду?
— То, что ищешь.
— Поспорим? Ваша ставка?
Мы вошли во внутренний дворик, расположенный рядом с гаражом. «Роллс-ройс» стоял снаружи, вокруг него суетились два человека со шлангами и ведрами. Одним из них был Бруно, верзила из лавки на улице Пяти Лун.
До сих пор я не сознавала, насколько Бруно огромен. Рукава его рубашки были закатаны, обнажая волосатые мускулистые руки, напоминавшие стволы деревьев. Он поднял голову, увидел меня и нахмурился. Но как ни в чем не бывало продолжил тереть губкой бок машины.
— Милая моя, если ты вышла на поиски Бруно, то не могу одобрить твой вкус, — пропел мне в ухо Смит, подхватывая под локоть и утаскивая прочь.
— Я просто ищу подтверждение своей гипотезе.
— Какая там еще гипотеза! Легче легкого догадаться, что наш граф имеет отношение к антикварной лавке, проще говоря, является ее совладельцем. И когда мы с тобой, дорогуша, имели счастье познакомиться, я как раз проверял бухгалтерские книги.
— Ага, и симпатяга Бруно вам помогал! Переворачивал, наверное, страницы, дабы вы не слишком утомились.
Смит довольно улыбнулся:
— Ах, Бруно... он присматривает за псом.
Мы оказались в обширном огороде, вдаль уходили ровные грядки с капустой и пушистыми морковными хвостами.
— Кстати, дражайший мистер Смит, давно хотела выразить вам свое неудовольствие. Что вы сделали с бедным Цезарем?
— Я? Уволь, ничего я с ним не делал. Уверяю тебя, эта псина живет себе в свое удовольствие, жирует на дармовых харчах. Нам пришлось увезти его из лавки, сторож из него получился неважный.
— В самом деле?
— Да... Но пес и впрямь замечательный. Цезарь даже научился открывать консервные банки, причем, заметь, консервным ножом, а не собственными клыками. Знаешь, у псины развилось прискорбное пристрастие к паштету из гусиной печенки, он надулся, когда мы предложили ему обычную собачью еду.
— Ужасно хочется взглянуть на него.
— И не мечтай!
Я замолчала, чтобы спор не превратился в ребяческую перепалку, к которым, по-видимому, Смит питал слабость.
Мы находились не в парке, а на служебной территории. Повинуясь безумному порыву, из тех, что частенько охватывали меня в присутствии подлого Смита, я запрокинула голову и заорала что было мочи:
— Цезарь! Цезарь, где ты, старина? Cave canem, Цезарь!
На мгновение воцарилась тишина, а затем раздался неистовый лай. Кинув на Смита торжествующий взгляд, я в считаные секунды проскочила огород, нырнула под арку и очутилась во дворике, заставленном мусорными баками и пустыми ящиками. Цезарь заходился в отчаянном лае. Увидев меня, пес встал на задние лапы и восторженно заскулил. Бедняга так рвался, что протащил собачью будку, к которой был привязан, на добрых шесть футов.
Я присела рядом с ним на корточки. Цезарь выглядел получше, чем во время нашей последней встречи, ребра больше не выступали. Будка, хотя и не поражала изяществом, была вполне удобной, а длинная цепь позволяла пленнику двигаться.
— Какая умильная картинка! — протянул Смит, пренебрежительно глядя на нас. — Сейчас разрыдаюсь.
— Всегда говорила, что нельзя доверять человеку, который не любит собак, — заметила я, проверяя уши Цезаря.
— Лично я предпочитаю кошек.
— Ох, только не лгите. У любителей кошек, как всем известно, хватает положительных качеств.
Цезарь успокоился, положил голову мне на колени и вывалил язык. Он выглядел по-настоящему счастливым. Почесывая ему за ушами, я осмотрелась.
Небольшой, мощенный булыжником дворик, кое-где поросший травой, со всех сторон окружали высокие кирпичные стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76