Мы проветрили кухню и начали чистить картошку. Минут через десять Леша поинтересовался, всегда ли я держу нож обратной стороной, и предложил мне заняться чем-нибудь менее травмоопасным. Я начала бесцельно слоняться по квартире, поминутно выглядывая в окно.— По-моему, Марк вчера объявил, что мы соберемся пораньше, — сказала я, в пятнадцатый раз опуская занавеску.— Будто ты их не знаешь, — пробурчал Леша. — Скажи спасибо, если вообще придут.Его замечание не прибавило мне спокойствия. Пересилив острое желание швырнуть в Лешу чем-нибудь тяжелым, я заперлась в ванной и встала под душ. Без пятнадцати четыре мы по-прежнему сидели в квартире вдвоем. Теперь занервничал и Леша, которому вовсе не улыбалось воплощать в жизнь наш гениальный план в одиночку. Я уже почти склонила его к мысли о бегстве, когда наконец заявился Марк. Не соизволив объяснить свое опоздание, он с ходу набросился на нас.— Варвара, ты почему до сих пор в драных джинсах? Уже четыре часа! Проклятие, у вас еще и стол не расставлен! Чем ты тут занимался, Леша? Что?! Больше никого нет? Да вы с ума посходили!Они с Лешей забегали по квартире, накрывая на стол, а я ушла переодеваться.В десять минут пятого раздался звонок в дверь. Я открыла с замиранием сердца. Крошечную прихожую заполонила туша моего жениха и необъятный букет красных роз.Вообще-то Бориса было бы неверно назвать толстым. При широченных плечах и росте за метр девяносто излишек жира вовсе не бросался в глаза. Правда, внимательный наблюдатель заметил бы наметившийся второй подбородок и излишне пухлые пальцы, но сложён мой персональный кошмар был довольно пропорционально. А светлые волосы и глаза некоторым даже нравятся. Справедливости ради надо признать, что далеко не всякая девица испытывала бы на моем месте такой леденящий ужас. Себе в оправдание могу сказать, что мой рост не дотягивает до метра шестидесяти, телосложением я напоминаю изящный скелет, а светлые, почти прозрачные глаза пугают меня с детства (может быть, кто-нибудь с такими же глазами когда-то отнял у меня конфетку). Кроме того, я не люблю, когда меня запихивают, как неодушевленный предмет, в машину, и, как уже было сказано, решительно не хочу замуж.Ловко увернувшись от поцелуя, я судорожно вцепилась в рукав стоящего у меня за спиной Марка и вытолкнула его вперед. Застенчивый Леша предусмотрительно переминался с ноги на ногу в дальнем конце «большой» комнаты.— Знакомьтесь: Борис. Мои друзья. Это Марк, а там, в красном углу — Леша.Мужчины церемонно раскланялись, но обошлись без рукопожатий. Борис пробормотал какую-то банальность и протянул мне розы. Я хотела было уйти за вазой, но чудовище удержало меня за локоть и вытащило из кармана бархатную ювелирную коробочку. У меня упало сердце. Чудовище щелкнуло замочком и с гордостью вытянуло перед собой руку. Так я и думала. На ладони лежали бриллиантовые серьги, кулон и перстень, все в золотой оправе. Терпеть не могу золото и бриллианты. Пока я размышляла, каким образом выразить свое отношение к подарку, в замке повернулся ключ, и дверь ударила Бориса в спину. В следующую секунду Прошка с Генрихом вытолкнули его из прихожей в комнату. Все застыли. Чудовище, очевидно, пыталось сообразить, почему эти люди открывают дверь моей квартиры своим ключом, а Прошка с Генрихом глазели на бриллианты.— Знакомьтесь, — повторяла я как заведенная. — Борис. Мои друзья, Генрих и м-м… Андрей.Маленький кругленький Прошка смерил чудовище уважительным взглядом и, вытянув руку, неожиданно прыгнул вперед. Бриллианты, весело блеснув, рассыпались по полу.— Очень приятно, — жизнерадостно соврал Прошка, стискивая ладонь опешившего Бориса.— Взаимно, — гораздо менее жизнерадостно соврал Борис и нагнулся за бриллиантами.В то же мгновение наклонился и Генрих, по доброте душевной решивший помочь гостю. Раздался звонкий удар столкнувшихся лбов, и даже Леша, стоявший на почтительном расстоянии, поежился. Травмированные джентльмены взвыли и выпрямились, ожесточенно потирая лбы. Бриллианты остались валяться на полу.— Что же мы стоим в прихожей? — засуетился Прошка, скинул куртку и шагнул в комнату, наступив на кулон.Я отчетливо расслышала зубовный скрежет. Сердце мое наполнилось восхитительной надеждой.— Проходите, проходите, — пропела я сладким голосом и, желая закрепить успех, повернулась к Борису спиной и нежно обратилась к Генриху:— Очень больно, да? Подожди, у меня где-то была свинцовая примочка, — и бросилась с охапкой роз на кухню, попутно наступив на серьгу.Марк, судя по его каменной физиономии, из последних сил боролся с приступом хохота.К тому времени, когда я вернулась с примочкой, Борис собрал-таки украшения. Они почти совсем не пострадали, только заметно погнулось тонкое колечко, обрамлявшее довольно крупный бриллиант кулона, да расплющилась застежка серьги.— Не переживай, — небрежно бросила я жениху, протискиваясь мимо него к Генриху. — У меня все равно уши не проколоты.Надо отдать Борису должное — этот плевок он воспринял с достоинством.— Как глупо было с моей стороны не заметить этого, — сказал Борис, убирая в карман брюк бархатную коробочку. — Придется подыскать подходящие клипсы. Ты на меня не в обиде?Я снова искусно увернулась от поцелуя и, пробормотав в ответ что-то маловразумительное, пригласила всех к столу.В тесную ванную выстроилась очередь желающих вымыть руки, а я тем временем наложила себе полную тарелку всевозможных салатов и энергично заработала челюстями.— А почему это ты никого не дожидаясь? — удивился Леша.— Ты забыл, что меня сейчас внезапно вызовут по срочному делу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84