Ты – сын вице-губернатора, основной акционер Тарутинской базы тралового флота, позволь тебе напомнить! И я не позволю, слышишь, не позволю валять в грязи свое имя! Ну что такого в этой девке, что ты никак не можешь от нее отцепиться?
Луганов-старший впился в сына «вампирическим» взглядом.
– Что у нее есть такого, чего нет у других? Ну хорошо, если тебе так надо, встречайся с ней в другом месте, не в этом борделе!
– Этот бордель принадлежит нашему компаньону, позволь тебе напомнить, – горько усмехнулся Игорь, – так называемой «крыше»…
– Не смей дерзить! – вскрикнул доведенный до бешенства непокорством сына Луганов-старший.
– И каким образом, – словно не слыша этого возгласа, продолжал Игорь, – я могу встречаться с ней в другом месте? Кто мне ее отдаст? Что ж, если ты так хочешь, поговори с Михеем. Мне тоже претит, что Агды удовлетворяет похоть невесть кого!
– О боже, – взмолился Федор Николаевич, – за что мне это! Ты хоть понимаешь, что твои посещения борделя бросают тень на мое имя! Скажи спасибо, что вся пресса – у Коваля в кармане, не то бы давно в газетах красовалась твоя фотография в голом виде с этой чукчей. И что это за история с кокаином? Это она приобщила тебя к этой дряни?
– Я отказываюсь с тобой говорить! – Игорь крутнулся в кресле и замер, повернувшись спиной к отцу.
– Ах вон оно как! – окончательно взбесился Федор Николаевич.
Он подбежал к креслу, в котором сидел Игорь, и что есть силы крутнул его. Когда Игорь оказался лицом к нему, Луганов-старший резким движением остановил кресло и замер согнувшись, с напряжением всматриваясь в перекошенное от злобы лицо сына.
– Я приказываю тебе, – с холодным бешенством произнес он, – забыть дорогу в этот бордель.
Игорь хотел было выкрикнуть в лицо отцу какое-то злобное ругательство, но вдруг успокоился, его пошедшее красными пятнами, искаженное гневом лицо разгладилось, побледнело, и он делано небрежным тоном сказал:
– Ну что ж, тогда, может, пригласишь меня провести уик-энд на Опаловом мысу?
Он не мог удержаться от язвительной усмешки. Если бы не его отчаяние и раздражение, эта усмешка не превратилась бы в страдальческую гримасу. Чувствуя, что сейчас заплачет, Игорь собрал все свои силы и рассмеялся. Но Федор Николаевич различил в его голосе дрожь запутавшегося и готового отступить человека.
– У нас с Ковалем намечается конфиденциальный разговор… – с показной невозмутимостью ответил Федор Николаевич, по-прежнему стоявший ссутулившись над сыном.
– О чем же могут шушукаться государственные мужи, народные избранники, так сказать? – с едким смешком спросил Игорь.
– Например, о том, – спокойно произнес Луганов-старший, – чтобы поближе познакомить друг с другом своих детей.
– Что-о? – захохотал визгливо-нервическим смехом Игорь. – Чтоб я с этой кошелкой!..
– Заткнись! – прошипел Федор Николаевич и, выпрямившись, отошел от сына.
Он заходил по комнате, не глядя на Игоря, заговорил ясно и отчетливо:
– Нужно оставить эмоции, нужно собраться и продолжать выполнять возложенные на тебя обязанности. У меня на тебя большие виды. А пока ты должен взяться за ум, все взвесить… Начинается очередная фаза игры, крупной игры, – здесь он остановился и приковал к лицу сына долгий пристальный взгляд, – я говорю об акционерном обществе «Тарутрыбсервис». Ты, да, именно ты будешь представлять наши с Ковалем интересы. Ты готов к этому?
– Боюсь, что нет, – горько усмехнулся Игорь, – мне-то что от этого?
– Деньги, престиж, власть, – глаза Федора Николаевича восторженно залучились, он стоял, глядя куда-то выше головы сына, словно в туманном мареве мечты перед ним мелькали очертания всех тех приятных вещей, которые он обозначил только что произнесенными словами.
Наконец он отвел взгляд от померещившейся ему картины, и тогда в его глазах, смотрящих теперь на сына с какой-то ненасытной яростью, сверкнула сатанинская алчность.
– Ты думаешь, этот пентюх вечно будет править?! – возвысил он голос, но тут же снова понизил, спохватившись, и стал вещать громким шепотом, походя на заговорщика во дворце Медичи. – Этот боров сегодня упрекнул меня в том, что я не читал прессу, вот идиот! Я потому и сделал вид, будто не читал, что публикации в прессе по поводу всех этих творящихся безобразий были бы как нельзя более кстати сейчас… Я бы очень хотел, чтобы нашелся кто-то, кто не убоялся бы вывести губернатора на чистую воду. Прямого столкновения не надо, а так, помаленьку… так сказать, фильтруя…
Игорь захлопал глазами. Его бунтарский пыл угас, сменившись интересом. Он снова ощутил себя представителем клана, перед которым вдруг приоткрылся некий стратегический расчет, долженствующий способствовать укреплению позиций семьи. Упрекнуть Федора Николаевича в неосторожности – он в таком пренебрежительном тоне говорил о губернаторе своему не слишком благонадежному сыну – было бы поспешно. Луганов-старший был далек сейчас от любой разновидности эмоциональных состояний, которые толкают людей на искренние признания. Он был хорошим актером и разыгрывал спектакль даже перед собственным сыном.
– Но ведь это может и нас коснуться! – удивился Игорь.
– Вот именно. Пока не время, конечно, идти ва-банк. По крайней мере, нужно дожить до выборов. А пока просто собирать информацию, сечешь? – Федор Николаевич хитро улыбнулся. – Пока нужно внушать ему мысль о своей лояльности и так далее.
– Но в таком случае то, что происходит на море, все эти разборки нам выгодны?
– Да нет, пока нет! Какой ты глупый! – Луганов-старший с досады прикусил губу. – Этого пирата… как его…
– Рокотова, – подсказал Луганов-младший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107