— Я стар, мне уже все равно.— Ты позови боярина, дубина, может, я ему яблочек привез моченых.— Не можно будить боярина. Почивает.— Ну, и что делать? — спросил сам у себя Семен Брыль. — Это мы-то шляхта? Почивает боярин, когда его из царской службы спрашивают…Он привстал на стременах и свистнул. Тут же из рощи выехали оружные стрельцы, хмуро оглядывая усадьбу.— Станешь будить боярина? — еще раз для порядка спросил Семен Брыль.— Не стану.— Пеняй на себя.Один стрелец запрыгнул на коня другого, быстровстал ему на плечи, подтянулся на руках — и вот он уже верхом на палисаде. Снизу подали ему пищаль.— Как там? — спросил Брыль у оседлавшего стену.— Бегут, Семен Акакиевич, на ходу бронь одевают.— Валяй, Ваня, — буднично и даже как-то ласково сказал Семен. — Мы могли и добром войти.Пищаль стрельнула, следом за одним стрельцом на стене оказался еще один, потом единым плавным рывком переместился туда и сам Семен. Правда, без пищали.— Так и есть, — усмехнулся он. — Ляхи! Далеко же вы вглубь царских земель пробрались, и все, поди, без пошлины подорожной?Вместо ответа прилетела в него стрела, но лишь оцарапала щеку.— Гойда! — крикнул он, выхватывая саблю и спрыгивая вниз.К нему уже неслись поляки, кто как одет и вооружен. Со стен грохнул еще один выстрел, и внутрь посыпались стрельцы.Семен рубился с толстым, но удивительно проворным и крепким на руку ляхом. Тот дважды полоснул по болтающемуся юшману Семена, но вскользь, не сильно.— Были, похоже, времена ясновельможный пан, — сказал Семен между выпадами, — когда твоя рука могла многое.— Она и сейчас, щенок, сгодится! — прохрипел пан, делая неожиданный поворот и рубя Семена по лицу.Чудом отдернув голову, Брыль зло рассмеялся в лицо пану:— И далась вам всем ерихонка моя! Раз без стрелки — значит, сразу по роже стегать сабелькой?— Хитрый ты, — отозвался пан. — Запомнил я твою поганую рожу еще с Данцига.— А по-ляхски сей город положено Гдыней величать… — Семен в свою очередь слегка полоснул противника по брюху. — Гдыня, а в ней живет Крыся. А уж красившее той Крыси только пан Пшибышевский…При этом Брыль так яростно свистел и хрипел все соответствующие звуки в фамилии известного деятеля сейма, что его противник, не выдержав насмешки, сделался резок, и ошибся.— На всякое искусство, — сказал Семен, вытирая саблю о платье пана, — найдется простота. Вольты хороши у тебя были, пан, но зачем такие сложности?Острый глаз Семена углядел движение возле клети, и он рванул туда.— Не трожь меня, витязь, — прошипел старик, одетый пышно и очень неряшливо, словно подравшийся с дворовым котом индюк. — Я здесь гостил…Семен в последний миг прочел что-то по глазам старика, так как успел уклониться в сторону. Колун, взрезав воздух аккурат в том месте, где совсем недавно была голова Семена, ушел глубоко в чахлую грудь старика.Брыль изловчился и ударил носком сапога в подмышку вторично замахнувшегося врага. Замах от резкой боли превратился в судорожное движение, и колун в итоге огрел по башке самого злоумышленника, не пробил череп, но сильно рассек кожу и слегка оглушил.— Что, ясновельможный, — спросил Семен, — Не бьют у вас нынче под микитки? Разучились, значит. Вот они — плоды семян ксендзовых побасенок.— Под микитки, может, и не бъют, — прохрипел крепкий, в летах мужчина, силясь подняться. — А вот так…Семен, получивший добрую плюху, врезался в клеть и стал оседать на землю.— …называют у нас «свернуть салазки», — закончил мужчина.— Хороший удар, — нежно ощупывая челюсть, признал Семен. — Могут еще братушки-славяне, весьма могут…В этот миг подлетевшие с боков стрельцы скрутили человеку руки и вопросительно уставились на Семена. Тот встал, отряхнулся и подмигнул пленнику:— Потешил меня лях — убейте его тихо, аккуратно.— Дикари русские, — прорычал мужчина, силясь освободиться… да куда там.— Значит, и в вашем королевстве половина дикарей, если не больше, — усмехнулся Брыль. — То-то Вишневецкий именует себя воеводой русским.— Вишневецкий — такой же дикарь, — прорычал мужчина, кося глазами на стрельцов, словно ведомый на убой теленок.— Ясное дело, — вздохнул опричник, — Радзивиллова птаха. И что вы, ляхи, такие буйные, а? И из нас таких же сделать желаете. У нас князья хоть не воюют один с другим…— Не твоего ума дело, холоп.— Вы слыхали, — рассмеялся Семен. — А я и впрямь не столбовой дворянин. Я бывший черносошный крестьянин, а ныне вершитель судьбы твоей, ясновельможный пан.Брылю надоел разговор, да и собираться было пора — шума наделали по округе изрядного.— Кончайте с ним.Один из стрельцов ловко подбил ляху ноги, поставив на колени, второй коротко полоснул ножом по горлу.— Полнокровный и дородный пан попался, — заметил стрелец. — Хоть и встал я по уму — кафтан все одно измызган.— Чистенькими хотите быть — ступайте в земщину, — заметил Семен, растирая быстро опухающую челюсть. — Как на дворе? Заболтался я с панами, упустил остальное.Стрельцы уже закончили с сопротивлением в поместье. На дворе валялось шесть мертвецов. Еще одного выволокли за ноги с мельницы.— Сам боярин здесь ли? — спросил Семен у дрожащего всем телом мужичка, который и пререкался с ним из-за ворот.— Нет боярина который год уже, — заголосил старик. — Живет у ляхов, а ляхи, стал-быть, у него обретаются.— И сплетают измену, — докончил Семен, словно читал по писанному. — Спалить здесь все! Но не ранее, остолопы, чем я дом обшарю.— А как же этих? — спросил один из стрельцов.— Сердобольный? Вот ты и зароешь. Отпевать не советую — паписты они, батюшки не возьмутся.Семен внимательно осмотрел палаты, найдя разные письма, карты литвинских земель и Ливонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87