Но кроме этой мысли, в нем неизбежно
подразумевается множество других мыслей, вовсе еще не обработанных наукою.
Напр., мы, наверное, как-либо про себя решаем вопрос о том, что это за
сближение, напр., рассматриваем его как непосредственное притяжение через
расстояние или, вернее, мы вовсе не задаемся этим вопросом, но если
присмотреться к нашим смутным представлениям, то окажется, что среди них
было именно представление о взаимном привлекании через расстояние. На первых
порах мы вовсе не замечаем, что это гипотеза, и притом гипотеза спорная,
вовсе не необходимая для закона Ньютона. Она могла бы быть заменена
различными другими гипотезами. "В настоящее время, - говорит О.Хвольсон в
своем курсе физики, - успело сделаться общим достоянием убеждение, что actio
in distans (действие на расстоянии) не должно быть допускаемо ни в одной
области физических явлений. Но как ее можно изгнать из учения о всемирном
тяготении? Это вопрос пока открытый, несмотря на бесчисленное множество
различных в этом направлении попыток ученых, стремившихся дать
"механическое" объяснение всемирному тяготению. Во всех этих объяснениях
играет главную роль допущение существования особой мировой среды, влиянием
которой и обусловливается возникновение тех ускорений, которые выражаются
формулой. Не входя в эту область, пока еще фантазий, ограничимся немногими
указаниями. Мы знаем, что в присутствии тела A (рис.) действует на тело B
сила f по направлению к A. Возникновение такой силы может быть понимаемо
двояко: или как тяга, действующая на B со стороны aa (такою тягою
представилась бы actio in distans), или как давление, производимое на B со
стороны bb. К такому давлению и старались привести влияние присутствия тела
A. Допускалось, что частицы мировой среды, двигаясь, ударяют со всех сторон
на всякое тело. Присутствие тела A как бы отчасти охраняет тело B от ударов
частиц, идущих слева, и вот этот-то избыток толчков якобы и есть причина
возникновения силы f"3.

Итак, возможно, что сближение масс есть результат не взаимного
притягивания их, а приталкивания их друг к другу толчками других тел, но еще
вероятнее, что нет ни приталкивания, ни притягивания, а есть какое-либо
взаимодействие совершенно иного характера, по существу еще неизвестное нам.
Как бы ни были важны для общего миросозерцания эти теории взаимодействия
между массами, они могут вовсе не отражаться на формулировке закона
тяготения и выводах из него в физике как таковой; они дают только различное
освещение закону Ньютона. Но, без сомнения, хотя бы физик и не обязан был
пускаться в область этих теорий, очень печально, если он не знает, какая
сторона его, по необходимости чрезвычайно сложных представлений о физических
явлениях, критически не расследована или по недостатку средств для этого,
или потому, что она выходит за пределы его науки. А в каждом утверждении
физики или вообще представителя частных наук кроются и такие мысли, которые
выходят за пределы какой бы то ни было частной науки и подлежат ведению
основных философских дисциплин, именно онтологии и теории знания. Мы говорим
не об отталкивании и притягивании, исследование которых отчасти
действительно относится к области физики, а о некоторых гораздо более общих
представлениях, кроющихся хотя бы в том же законе Ньютона. Укажем на одно из
них. Говоря о сближении масс, мы представляем себе притяжение, толчки и
движения как явления, существующие не сами по себе, а имеющие какого-то
носителя. Выражаясь философскими терминами, мы считаем эти явления
свойствами каких-то субстанций. Как известно, понятия субстанции и свойства
фигурируют почти во всех актах знания, если не в абстрактной, то в
конкретной форме. Даже и тогда, когда мы говорим: "в передней скрипнула
дверь", мы относим скрип как свойство, процесс, к какому-то носителю, к
двери. Пользуясь понятием субстанции и ее свойств на каждом шагу, мы даже не
отдаем себе в этом отчета, а если нам и укажут на этот элемент мышления, то
нам кажется, что о нем нечего и говорить, что вопрос чрезвычайно прост, что
он не допускает различных решений, и потому наше представление о субстанции
с заложенными в него инстинктивными теориями по существу навсегда должно
сохраниться. Между тем на деле это вовсе не так. Когда философия берется за
эти вопросы, она дает теории, еще более отличаюшиеся друг от друга, чем
учения о тяготении как приталкивании и как притягивании. Напомним хотя бы
учения о субстанции Лейбница, Юма и Канта, так глубоко отличающиеся друг от
друга.
В том же самом представлении о законе Ньютона кроются, кроме понятия
субстанции, еще и другие не менее важные понятия, напр., понятие
причинности. Оно также заключает в себе в уме человека, незнакомого с
философией, непродуманные теории и также кажется простым, не требующим
специальных исследований; между тем стоит только сравнить учение о
причинности Лейбница, Юма, Канта, чтобы тотчас же почувствовать, что твердая
почва наивных теорий исчезает под ногами; перед нами вдруг разверзается
бездонная пропасть неисследованных вопросов.
Укажем, наконец, и еще на одну группу представлений, еще более общую, чем
все предыдущие. Высказывая какое бы то ни было утверждение, мы относимся к
нему, как к своему знанию и оцениваем его как таковое. В этой оценке
заключается ряд самых разнообразных, в большинстве случаев непродуманных
теорий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134