— Нет, — произнесла она так громко, как только осмеливалась. — Вы меня не запугаете, милорд.
Добравшись в угасающем свете камина до стены, девушка в нерешительности остановилась. Ей еще не приходилось открывать эту дверь.
Войти к нему? И что? Что сказать, чтобы помириться с Эдвардом, но не подвергать опасности Джона?
Может, просто попросить прощения? Вдруг это его разжалобит? Набрав полную грудь воздуха, она тихонько отворила дверь и оказалась в гардеробной виконта. Там было темно. В слабых отсветах, проникавших из ее спальни, девушка разглядела неясные очертания висящей на стене одежды. Из мебели здесь стояла лишь простая кушетка.
Склонив голову, девушка готовилась сделать последний решительный шаг. Казалось бы, все так просто. Постучаться к нему, войти — если он позволит — и заговорить, но как же трудно отважиться…
Собравшись с духом, она подняла голову… и вдруг оказалась лицом к лицу с виконтом Хаксли. На долю секунды колени ее подогнулись, и она едва не упала. С онемевших губ не могло сорваться ни единого звука.
— Вышли на разведку, миледи? — Голос его был холоден и тих. За спиной Эдварда виднелось огромное, во всю дверь, зеркало, в котором Линдсей смутно различала бледный призрак — свое отражение.
— Похоже, вы оказались здесь раньше меня, милорд, — кое-как выдавила она. — Тоже на разведку?
Эдвард небрежно прислонился к стене и приподнял бровь.
— Мне тут разведывать нечего. Это ведь моя гардеробная.
— Но она ведет и в мою комнату.
— Совершенно верно. И конечно, вы знаете зачем. Линдсей покачала головой.
Эдвард возвел глаза к потолку.
— Хватит играть со мной, миледи. — Рубашка его была расстегнута, виднелась голая грудь.
— Если ты намерен и дальше разговаривать и таком тоне, пожалуй, мне лучше вернуться в постель.
Эдвард сорвался с места — так быстро, что девушка не успела даже догадаться о его намерениях.
— Не волнуйтесь, мадам, вы вернетесь в постель, но в какую — это уж мне решать.
Дверь ее спальни с грохотом захлопнулась. Гардеробная погрузилась в кромешную тьму, и Линдсей услышала, как поворачивается ключ в замке.
— Эдвард! Я ничего не вижу.
Она чувствовала, что виконт где-то рядом, и протянула руку, ища его. Пальцы ее скользнули по теплой обнаженной груди, покрытой мягкими волосками, но Эдвард тотчас отпрянул назад.
— Эдвард! — Девушка пыталась сохранять спокойствие; — Я не люблю темноты.
— Зато я люблю.
Голос раздавался откуда-то слева. Линдсей повернулась туда, но руки ее нащупали лишь пустоту.
— Знаешь ли, я с детства наделен способностью видеть в темноте. Удобно, правда?
Теперь он был справа.
— Эдвард? — Она снова попыталась нащупать его, но снова безуспешно.
— К чему нам свет? Мы ведь и так знаем, кто из нас как выглядит. Хотя я лично пытаюсь об этом забыть. Ты слишком красива, моя дорогая. Слишком хороша, чтобы быть такой, какая ты на самом деле.
В душе Линдсей шевельнулось первобытное чувство тревоги.
— Зачем ты это сделал?
— Ты ведь пришла ко мне, Линдсей. Вывод ясен — решила показать, как хорошо справляешься с определенными вещами. Я же говорил, что мне будет отрадно поучиться у тебя. И еще не переменил решения. Только вот, боюсь, мне не захочется в это время видеть твое лицо.
— Пожалуйста, отопри дверь.
— А что тут такого, Линдсей? Ты предпочитаешь, чтобы в этих вопросах все было только так, как тебе захочется?
— В каких вопросах?
— Хорошо же. — Виконт оказался уже у нее за спиной. — Валяй, играй в свои игры. Будем считать, что мы говорим о грехе.
Линдсей резко развернулась к нему.
— Да ты смеешься надо мной!
— А почему бы и нет? Сколько времени ты надо мной смеялась!
— Выпусти меня отсюда.
— Всему свое время.
Он снова проскользнул мимо нее. Теряя голову, девушка рванулась наугад — и буквально врезалась в его твердое крепкое тело. Линдсей замерла. По крайней мере теперь, вплотную к Эдварду, ей было не так страшно.
— Сгораете от страсти, миледи? — Она не узнавала его голоса. Казалось, с ней говорит незнакомец. — Ладно. Я передумал. На этот раз мы сыграем в твою игру по моим правилам. Думаю, они тебе понравятся. Они будут полностью гармонировать с твоей настоящей сущностью.
— Ну пожалуйста, Эдвард, — прошептала девушка. Внезапно Эдвард с силой ухватил Линдсей за волосы и запрокинул ее голову назад. Бедняжка едва не задохнулась от боли и неожиданности, на глазах выступили слезы. Нет! Он не дождется, чтобы она плакала и умоляла. Линдсей плотнее стиснула зубы.
— Знаешь, у тебя это здорово выходило, — сказал Эдвард за миг перед тем, как приникнуть губами к ее губам. Его поцелуй был исполнен ярости и властного огня — не ласка, а острое, ранящее оружие. Виконт силой заставил ее открыть губы и просунул между ними язык. Казалось, им движет одна цель — унизить и сокрушить девушку, полностью подчинить ее себе.
Когда Линдсей уже боялась, что вот-вот задохнется, он прервал поцелуй и, тяжело дыша, поднял голову.
— Что у меня хорошо получалось? — осмелилась спросить Линдсей. Губы опухли и болели после его свирепого натиска.
— Как что? Разыгрывать святую невинность, разумеется. Я почти поверил, что ты — хрупкое нежное создание, которое надлежит холить и лелеять. И не надо больше шептать таким слабеньким голосочком. Покажи мне, на что способна на самом деле.
— Не понимаю, о чем ты. — Девушка сама удивилась невесть откуда прорезавшейся в голосе твердости. Ноги у нее дрожали, но подбородок воинственно вздернулся.
— Ах, не понимаешь? Позволь тебе не поверить. Ты изумительно разыгрывала роль. И удачно. Глупец попался на удочку. Не знаю уж, для какой цели ты ее забрасывала, но непременно выясню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117