Как будто я не могу грузить…
— Ни за что! — Антон резко повернулся к девушке. Его худое лицо, едва видное в слабом лунном сиянии, пробивающемся сквозь туман, застыло в строгой гримасе. — Клянусь Богом, ты ничего подобного не сделаешь, Линии. Ох, я вообще жалею о том, что втянул тебя в это дело.
— Но я ведь не оставила тебе выбора, — напомнила она, глядя в его серые глаза, казавшиеся в ночном мраке непроглядно черными. — Я же сказала, что, если ты не позволишь мне участвовать в твоих ночных вылазках, мне найдется, о чем побеседовать с Фарром, главным таможенником. А уж он-то всегда будет рад любому поводу поговорить со мной. Я ведь вижу, какими глазами он на меня смотрит.
— Хватит, — прорычал Антон, в бешенстве запуская обе руки в рыжие пряди, словно боясь дать им волю. — Держись подальше от этого старого распутника Фарра. Если он посмеет хоть издали глазеть на тебя, непременно скажи мне. Уж я позабочусь, чтобы он в жизни больше никуда не пялился, будь то девушка или его проклятая подзорная труба. Я ему…
— Антон, — Линдсей схватила друга за руку, — мы зря теряем время. Ты говоришь, что не можешь отправиться на французский корабль потому, что Нед заболел, а тебе без помощника не обойтись. Так я и буду этим самым помощником.
Антон бережно взял обе крохотные ручки девушки в свои.
Сама знаешь, малышка, меня не одурачить. Тебе это никогда не удавалось. Ты рисковая девчонка, но сердечко у тебя нежное и мягкое — слишком нежное и мягкое для выпавшего на твою долю жребия.
Ну пожалуйста, поедем. — Линдсей потянула Антона за рукав, но молодой человек не двинулся с места. — Тебе нужны деньги на рыболовную флотилию, ты ведь так о ней мечтаешь. И мы оба знаем, почему мне тоже позарез нужно поскорей получить свою долю.
Позволь напомнить тебе, девочка, наш договор… точнее сказать, договор, к которому ты меня принудила. А он таков: ты хранишь товары в амбарах Трегониты, а я плачу деньги, чтобы ты могла помогать нищим арендаторам, которых грабит этот сквалыга Латчетт. Но ты, малышка, всего лишь хранитель ключей, не больше. Уильям вышиб бы мне оба глаза, узнай, что я позволяю тебе скакать ночью через лес в мальчишеской одежде и возить контрабанду.
— Уильям мертв, — негромко проговорила Линдсей. — И он первый понял бы, что я просто обязана делать все, что в моих силах. Сейчас, кроме меня, некому облегчить страдания наших арендаторов.
Антон резко отвернулся и зашагал вдоль кромки воды. Слышался тихий плеск волн, густой туман приглушал шаги. В ноздри Линдсей ударил запах соли. Сердце щемило. Бедный Антон, бедная она сама. Девушка понурилась.
— Антон, мы оба столько потеряли. И что бы мы ни делали, чтобы уменьшить боль этих утрат, — все правильно.
Антону еще не пришло время узнать, что страдания арендаторов — лишь малая часть тяжкой ноши, лежащей на ее плечах.
— За все должен быть в ответе только я, — еле слышно произнес Антон. — Уильям был моим лучшим другом. И мне, мне одному надлежало позаботиться о том, чтобы все шло, как он хотел. Ты ведь, в конце концов, только молоденькая девушка
Линдсей рассмеялась.
— Я рисковая девчонка, ты сам сказал. И Уильям был мне братом. Знаешь что, давай больше не будем спорить, кто что должен. Нам обоим нужны деньги, а возможность их раздобыть стоит вон там, на якоре, — и она мотнула головой в сторону моря. — Идем же.
Сопротивление Антона было сломлено, и он направился к маленькому деревянному пирсу посреди бухточки. Миновав большой баркас, в котором он отправился бы, не подведи его сегодня заболевший Нед и второй подручный, контрабандист спрыгнул в маленькую рыбачью лодку, бережно посадил туда Линдсей и, сняв с пирса сети, швырнул их на дно.
— Если удача обернется против нас и встретятся таможенники, притворись, будто ставишь сети, — предупредил он, отчаливая. — Я подниму парус, когда выплывем из бухты.
Он приналег на весла, уверенной рукой направляя лодку сквозь белые клубы тумана. В ночной тишине глухо зашлепали по воде весла. Уключины были обмотаны тряпками, чтобы заглушить шум.
Сердце девушки бешено колотилось от волнения. Сидя на носу лодки, она вся подалась вперед, стараясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь туманную мглу.
— А они точно будут нас ждать, да?
Будем надеяться, что нас ждут только купцы и никто больше, — мрачно отозвался Антон и пробормотал, досадуя на себя самого: — Не следовало мне все-таки брать тебя с собой. Как доберемся до места, молчи. Ни единого слова. Поняла?
— Да, «но»…
— Никаких «но», мисс. Эти французские моряки уже давным-давно не сходили с корабля. Они не должны знать, что со мной на лодке женщина.
— Но ведь бедняжки, наверное, соскучились по женам и дочерям. Быть может, несколько женских слов хоть немного утешат их.
— Антон застонал.
— Несколько женских слов? Ты меня в гроб вгонишь. Молчи как рыба. Ясно?
— Да, — покорно согласилась она. Порой Антон бывал и в самом деле очень резок.
За мысом волны разошлись не на шутку. Утлая лодчонка так и заходила ходуном. Высокие валы захлестывали борта, Линдсей пришлось отчерпывать воду.
— Вот видишь, — не преминула заявить она. — Я гожусь не хуже любого мужчины. И я не трусиха.
Антон промолчал. Бросив весла, он некоторое время оглядывался по сторонам и наконец уазал вдаль:
— Там. Слышишь?
Линдсей прислушалась. Скоро и она явственно различила глухие удары волн о корпус корабля. Несколько раз мигнул фонарь. Антон спешно подал ответный сигнал. Через считанные минуты лодка уже пристала к шхуне.
Повинуясь указаниям своего спутника, Линдсей поймала спущенный со шхуны канат и крепко уцепилась за него. Антон же вступил с французским капитаном в краткую беседу, в результате которой в шлюпку с большого корабля было переправлено изрядное количество увесистых бочонков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117