После этого они сразу же пустились в обратный путь, а поскольку были хорошо вооружены, Оронапи не решился их преследовать.Пленники хорошо знали, что ждет их в Ангостуре, и были крайне нам благодарны за освобождение. Выделив для них запас провизии на один день, я посоветовал им побыстрее возвращаться в Каииву на той же лодке, на которой их везли испанцы, а в будущем получше заботиться о своей шкуре.— Огнестрельного оружия, захваченного у испанцев, я вам не дам, — сказал я им на прощание, — поскольку вы все равно не умеете с ним обращаться. Возьмите луки и палицы, отобранные у ваших стражников, а для охоты в пути я дам вам еще четыре лука и стрелы.Тем временем варраулы, сгрудившись, о чем-то оживленно между собой шептались.— В чем там у них дело? — спросил я Арипая.Арипай не расслышал, но из толпы варраулов тут же выступил молодой и сильный, насколько можно было определить в темноте, воин и смело обратился ко мне:— Белый Ягуар, меня зовут Мендука и все уважают за храбрость. Ты спас нас от рабства и позора. Сейчас здесь, у наших друзей, испанцы. Они нападут на них, как напали на нас. Мы обязаны тебе помочь. Я не хочу возвращаться в Каииву. Я останусь тут и буду сражаться. Дай мне оружие и приказывай, что надо делать. Я с тобой, Белый Ягуар!— И я… И я!.. — раздались голоса.Взволнованный и, признаюсь, приятно удивленный такой неожиданной готовностью, я вопросительно взглянул на Вагуру:— Возьмем их?— А почему бы нет? Возьмем!— А с оружием как быть? С луками и стрелами?— Найдутся и для них.— Хорошо! — обратился я к Мендуке. — Я охотно принимаю вашу помощь. Сколько вас?Добровольцев оказалось одиннадцать, и все они рвались в бой с испанцами, чтобы отомстить за нанесенную обиду.— Я принимаю вас, — повторил я, — но при одном условии — вы будете выполнять все мои приказы. Переводчик у нас — Арипай.Сразу после того, как прочие варраулы двинулись в свою родную деревню, отправились в обратный путь и мы, оставив одного воина и сына Арипая охранять лодку с провизией и боеприпасами.Полный успех ночной операции — противник не смог даже узнать, кто на него напал, — привел нас в отличное расположение духа, и, когда около полуночи мы вернулись в наши хижины, в глазах у нас светилось торжество. Арнак ждал нас и тотчас заметил наше приподнятое настроение.— Мы привели союзников, — торжествовал Вагура. — Одиннадцать варраулов хотят сражаться вместе с нами.— Это правда, — подтвердил я. — Они у опушки леса! Займись ими! Пусть переночуют в какой-нибудь дальней хижине. А утром выдели им продукты и оружие: лишние луки, палицы, копья, дай несколько ножей, и пусть они ждут дальнейших указаний…Позже, когда Вагура рассказал Арнаку о событиях ночи, юноша несколько встревожился:— Вы оставили связанных стражников на острове? Они там погибнут!— Не волнуйся! — успокоил я его. — Испанцы легко найдут их, когда вернутся из Серимы на остров…Не спала и поджидала нас еще одна, кроме Арнака, преданная душа — Ласана. Она принесла из своей хижины горячий ужин — вареные плоды пальмы бурити — и стала нас кормить. ПРЕДАТЕЛЬСТВО ВОЖДЯ КОНЕСО Остаток ночи я проспал крепким, здоровым сном. Но утром, когда взошло солнце, а я, разоспавшись, все еще валялся на ложе, меня стали мучить кошмары, и чем дальше, тем сильнее — словно предусмотрительная природа, предостерегая, не давала мне спать в обманчивом состоянии полной безопасности. Наступал день тяжких испытаний и решающей стычки с противником, с жестоким противником, как об этом свидетельствовали события последней ночи. Как же можно в такой день спать спокойно?И все же разбудили меня не кошмары, а настойчивый, встревоженный голос:— Белый Ягуар! Белый Ягуар!Открыв глаза, я увидел над собой Арипая. Выражение его лица тотчас разогнало мой сон.— Арипай, это ты? — вскочил я. — Что случилось?— Плохо, господин…Я сразу понял, что плохо: вчера еще он обращался ко мне доверительно, а теперь я стал вдруг господином.— Так что же все-таки случилось, приятель? Говори же, черт побери!— Измена, господин! — прошептал он. — Затевается измена. Я убежал из Серимы…— Что? — встревожился я не на шутку.— Конесо готовит измену!— Конесо? Вот черт! Что же он сделал?— Пока ничего, но замышляет! Он хочет отдать нас испанцам!— Вас? Кого вас?— Всех, кто собирался уйти из Серимы вместе с твоим родом после смерти Канахоло…— Ага, значит, тут, видно, заметан и шаман.— Не знаю, господин, этого я не знаю! Защити нас, Белый Ягуар, мы не хотим идти в рабство к испанцам!— Хорошо, Арипай, оставайся здесь… Сколько человек Конесо хочет отдать испанцам, ты не знаешь?— Много, Белый Ягуар! Всех, кто ему не предан. Я слышал — пять раз по десять, а может, и больше…— Вместе с семьями?— Нет, только мужчин. Испанцам женщины не нужны.— Этих людей уже схватили?— Пока нет. Многие вместе с семьями заранее убежали и спрятались в лесу. Несколько семей прибежали сюда, к тебе. Моя жена и дети тоже… Но убежать удалось не всем. Те, что остались, не могут уже спастись — их окружили испанцы и индейцы чаима, а к ним присоединились и многие люди Конесо. Конесо пока молчит, но мы знаем, чем это кончится.— А люди, которых окружили, знают, что ждет их у испанцев?— Да, знают.— Значит, они сопротивляются?Арипай заколебался, нахмурился.— Против них большая сила! — ответил он неуверенно. — Подумай сам, господин: двенадцать испанцев с мушкетами, индейцы чаима и люди Конесо… Разве с ними можно справиться?— Неужели все люди Конесо — предатели и готовы отдать своих братьев в испанское рабство?— Не знаю, господин, все или не все, но этим они хотят купить свою собственную свободу. Каждый дрожит за свою шкуру…Это были горькие слова, слова жалкие и позорные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95