Поскольку другой пищи в аэролете не нашлось, он сделал вывод, что аэролеты вылетали из лагеря, находившегося не слишком далеко от места бойни бизонов. Или же аэролет долго находился в полете, и пайки иссякли, или могло быть другое объяснение.
Если что и было наверняка в обоих мнениях, так это неуверенность.
К тому времени, когда проснулась Анана, она обнаружила, что ее спутник поел, проделал энергичные упражнения для снятия онемения с мышц и плеснул водой на лицо и руки. Предыдущим вечером он вымылся в источнике, поэтому был достаточно презентабельным. Насчет бритья он не беспокоился, поскольку как раз перед тем, как покинуть деревню Хровака, он принял снадобье, задерживающеё рост бороды на несколько месяцев. Это был подарок Вольфа. Его можно было в любое время нейтрализовать другим снадобьем, если бы он пожелал отпустить бороду, но это снадобье стало недоступным.
Оно осталось в хижине в деревне Хровака.
Анана обладала способностью, просыпаясь, выглядеть так, словно готова была тут же отправиться на званый ужин. Она, однако, жаловалась на дурной привкус по рту и выразила неприязнь к отсутствию уединенности при естественных отправлениях.
Кикаха пожал плечами и заметил, что десятитысячелетней женщине следовало быть выше при таких человеческих условностях. Она не огрызнулась в гневе, а лишь спросила:
– Летим? Или можем сегодня отдохнуть?
Его удивило, что она, казалось, передавала власть ему. Это было не то, чего бы он ожидал от Господа. Но она явно обладала определенной эластичностью и гибкостью, реалистической позицией. Она признавала, что это его мир и что он знал его намного лучше, чем она. Также стало очевидным, что он обладал огромной способностью к выживанию. Её же истинные чувства к нему очевидными не были.
Она, вероятно, собиралась поладить с ним ради своего же блага и отвязаться от него, если он станет помехой. Такую позицию он в некоторых отношениях одобрял. По крайней мере, они достаточно гладко действовали вместе, но не слишком гладко, поскольку она ясно дала ему понять, что никогда не позволит ему заниматься любовью с ней.
– Я целиком за отдых, – сказал он. – Но я думаю, что нам лучше будет отдохнуть среди хровака. Мы можем спрятать это судно в пещере недалеко от деревни, а пока мы там живем, мы можем поговорить с моим народом. Я намереваюсь использовать своих соплеменников против Колокольников, если они захотят. А они захотят, ибо любят подраться.
Вскоре после этого Анана заметила мигающий на приборном щитке огонек.
– Другой аэролет пытается вызвать этот, – сказала она, – или, возможно, штаб-квартира во дворце Джадавина. Они, должно быть, встревожены, что от него нет сообщений.
– Я бы прибег к обману, поговорив с ними, но я недостаточно бегло говорю на языке Господов, чтобы одурачить их, – размышлял вслух Кикаха. – Могла бы попробовать и ты, но женский голос они тоже не примут. Пусть себе мигает. Но меня беспокоит одно обстоятельство: у Колокольников есть какое-нибудь средство выследить этот аэролет?
– Только если мы будем несколько минут передавать сообщение, – уверенно сказала она, – или аэролет окажется в поле зрения. Это моя машина, и я оборудовала её некоторыми защитными устройствами, но их немного.
– Да, но они могут черпать устройства из четырех дворцов, – возразил он. – Вольфа, твоего, Нимстоула и Джудубры. Они могут привезти из них устройства и снарядить свои аэролеты.
Анана указала, что если они это сделали, то не снарядили ими этот аэролет. Она зевнула и приготовилась вздремнуть. Кикаха заорал, что она проспала уже двенадцать часов и ей следует пошевеливать своей прекрасной задницей. Если они хотят выжить, им лучше включиться в работу, поторапливаться и так далее, со множеством болеё грубых выражений и переходами на личность.
Она признала, что он прав. Это удивило его, но не сняло настороженности. Она села в кресло пилота, пристегнула ремни безопасности и сообщила, что готова.
Машина заскользила параллельно к поверхности горы, а затем направилась к краю уровня, держась в нескольких футах над неровной поверхностью местности. Ей потребовалось два часа, чтобы выбраться с хребта, и к тому времени они оказались на кромке монолита, на котором покоился Индейский уровень.
Каменный утес почти вертикально уходил на высоту болеё тридцати километров.
У его подножья находился Океанос, который был не океаном, а морем, имевшим форму кольца, опоясывающего монолит и нигде не достигавшего больше трехсот миль в ширину.
По другую сторону Океаноса находилась полностью видимая с этой высоты полоса суши, тянувшаяся вокруг этой планеты.
Полоса на самом деле достигала пятидесяти миль в поперечнике, но отсюда, с края монолита, она выглядела тонкой, как нить. На её сравнительно гладкой, заросшей лесом поверхности жили человеческие существа, получеловеческие создания и сказочные звери. Многие из них были продуктами биолаборатории Джадавина, обязанными ему своим долголетием и немеркнувшей юностью. Там обитали водяные и русалки, козлоногие и козлорогие сатиры, фавны, маленькие кентавры и другие создания, сделанные Джадавином похожими на существа из древнегреческой мифологии. Полоса являлась своего рода Раем, Садом с добавлением множества инопланетных и иновселенных черт.
По другую сторону полосы Сада находился край дна этого мира.
Кикаха несколько раз бывал там, как он выражался, «на каникулах», а однажды был загнан туда ужасными гворлами, хотевшими убить его из-за Рога Шамбаримена. Он заглянул через край и почувствовал волнение и страх.
Зеленая бездна внизу, под планетой, и ничего, кроме зеленого неба и ощущения, что он будет падать вечно, если потеряет опору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73