Анана не знала, что значит украшательно-прозаическое, и Кикаха, как умел, объяснил ей. Он выяснил, что Анана кое-что знала о Земле, так как бывала несколько раз там. Самый последний её визит приходился на 1888 год нашей эры. Она отправилась туда, как выразилась, «на каникулы».
Они подъехали к лесу, и Кикаха сказал, что им следует разбить лагерь на ночь. Он отправился поохотиться и вернулся с оленем-пигмеем. Он освежевал его, а потом зажарил над костром. Затем все трое нарубили веток и сделали помост на развилке двух больших веток дерева. Они решили стоять по часу на страже.
Анана сомневалась, можно ли спать, пока бодрствует Петорок, но Кикаха заверил, что им незачем беспокоиться. Парень был слишком напуган мыслью о пребывании одиноким в этом диком краю, чтобы подумывать убить их или просто сбежать.
Именно тогда-то Анана и призналась, что она рада, что с ней Кикаха.
Он был приятно удивлен и заметил:
– Ты, в конце концов, все-таки человек. Может быть, для тебя есть какая-то надежда.
Она рассердилась и, повернувшись к нему спиной, притворилась спящей. Он усмехнулся и заступил на свой караул.
Луна в небе набухала зеленью. Вокруг было много звуков, но все далекие. Иногда трубил мамонт или мастодонт, ревел, как гром, лев, один раз заржал дикий конь и донесся свист гигантской ласки. Этот свист заставил его замереть и вызвал тонкое ржание со стороны их лошадей. После человека и полуконя он больше всего страшился в прериях гигантской ласки. Прошел час. Ласка больше не шумела и не показывалась, и лошади, казалось, расслабились Он рассказал Петороку об этом животном, чтобы тот не забывал вглядываться во все тени в поисках огромного длинного скользящего тела ласки и без колебаний стрелял из лука, если подумает, что увидел ее. Он хотел гарантировать, что Петорок не заснет на посту.
Кикаха стоял в карауле на рассвете.
Он увидел отблеск света на чем-то белом в небе. Затем он ничего не мог разглядеть, но спустя минуту солнце снова сверкнуло на предмете в небе. Он находился далеко, но быстро рос, падал вниз и имел форму длинной иглы. Когда он приблизился, Кикаха разглядел пристройку на его спине, что-то вроде закрытой рубки и мелькнувшие силуэты четырех людей.
Затем аэролет пропал среди прерий.
Кикаха разбудил Анапу и рассказал ей об увиденном.
– Должно быть, Колокольники пригнали аэролет из моего дворца, – решила она. – Это плохо. Аэролет может не только быстро покрыть большую территорию, он вооружен двумя дальнобойными лучеметами, и у Колокольников, должно быть, есть ручные лучеметы.
– Мы можем путешествовать ночью, – размышлял вслух Кикаха, – но даже так нам иногда придется спать днем на открытых местах. В Великих Прериях есть множество небольших лесистых участков, но они не всегда доступны нам.
– У них может быть больше, чем один аэролет, – заметила Анана. – И один может летать по ночам. У них есть средства, позволяющие видеть ночью, а также замечать на некотором расстоянии тела по излучаемому теплу.
Ничего не оставалось делать, кроме как выезжать в открытые прерии и надеяться, что случай не приведет Ко-локольников куда-то поблизости от них. На следующий день, когда Кикаха выехал на гребень невысокого холма, он увидел вдали всадников. Но это были не кочевники прерий, как он ожидал, и не тишкетмоаки. Их доспехи сверкали на солнце.
Кикаха обернулся, чтобы предупредить остальных.
– Это, должно быть, тевтоны из Дракландии, – сказал он. – Я не знаю, как они так быстро попали сюда. Минуточку! Да! Они, вероятно, прошли через врата примерно в десяти милях отсюда. Их полумесяцы вделаны в макушки двух зарытых рядом с колодцем валунов. Я подумывал сделать крюк в ту сторону и обследовать эти врата, хотя в этом было мало смысла. Они односторонние.
Тевтонов, должно быть, отправили искать Кикаху и отрезать ему дорогу, если он попытается пробраться к горам Хровака.
– Им понадобится миллион воинов, чтобы разыскать меня в Великих Прериях, и даже тогда я мог бы ускользнуть от них– сказал Кикахат. – Но аэролет – это нечто новое.
Три дня прошло без происшествий, если не считать случая, когда они наткнулись в небольшой ложбине на семейство львов. Взрослые самец и самка вскочили на ноги и предупреждающе зарычали. Самец весил по меньшей мере четыреста килограммов, и его рыжевато-коричневое тело покрывали бледные полосы.
Грива у него была очень маленькая, волосы густые, но не больше дюйма длиной. Самка была поменьше, не болеё трехсот килограммов.
Два детеныша были размером со взрослых оцелотов.
Кикаха тихо велел остальным натянуть поводья, а затем медленно повернул своего дрожавшего жеребца прочь от львов и заставил его уходить шагом.
Львы рванулись на несколько шагов вперед, но остановились, сверкая глазами и рыча. Они, однако, не сделали никакой попытки напасть.
Лежавшеё за ними полусъеденное тело дикого полосатого осла объясняло, почему они не так уж и рвались прыгнуть на непрошеных гостей.
На четвертый день путники увидели караван фургонов, тишкетмоакских торговцев. Кикаха скакал в полумиле от него.
На таком расстоянии его не могли опознать, а он хотел узнать как можно больше об этом караване. Он не мог ответить на вопросы Ананы о точной цели своего любопытства, просто любил знать всякое, чтобы не пребывать в неведении, если изменится ситуация, вот и все.
Анана боялась, что Петорок воспользуется случаем и сбежит к каравану, но Кикаха держал наготове лук, а Петорок достаточно насмотрелся на его способность орудовать луком, чтобы уважать её.
Караван насчитывал около сорока фургонов. Они были двухэтажного десятиколесного типа, предпочитаемого тишкетмоаками для тяжелой транспортировки по прерии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73