В самом деле, изумруд был одной из причин, почему Кикаху так тепло встречали в Таланаке. Камень однажды похитили, и Кикаха отобрал его у хамшемских воров со следующего уровня и вернул – хотя и не задаром.
Кикаха находился в храмовой библиотеке. Это было громадное помещение в глубине горы, куда можно было попасть только пройдя через зал с публичными алтарями и по длинному широкому коридору. Оно тоже освещалось солнцем, просачивающимся сквозь шахтные отверстия в потолке, да факелами и масляными лампами.
Стены долбили и терли, пока не создали тысячи неглубоких ниш, в каждой из которых теперь хранилась тишкетмоакская книга. Книги были свитками из сшитых вместе ягнячьих кож, а свиток крепился с обоих концов к цилиндру из дерева и слоновой кости. Цилиндр в начале книги вешали на высокую нефритовую раму, и свиток медленно разматывали перед стоявшим читателем.
Кикаха стоял в ярко освещенном углу, как раз под отверстием в потолке.
Одетый в черное жрец Такоакол объяснял Кикахе значение некоторых пиктограмм. Во время прошлого визита Кикаха изучил письменность, но запомнил только пятьсот рисунков-символов, а для беглого чтения требовалось знать по меньшей мере тысячи две.
Такоакол показывал окрашенным в желтый цвет пальцем с длинным ногтем местонахождение дворца императора, миклосимла.
– Точно так же, как дворец Господа мира сего стоит на вершине самого высокого уровня мира, так и дворец миклосимла стоит на высочайшем уровне Таланака, величайшего города в мире.
Кикаха не стал ему противоречить. Одно время столица Атлантиды, занимавшая внутреннюю часть уровня, предшествовавшего самому высокому, была в четыре раза больше и населеннеё Таланака. Но она была уничтожена находившимся тогда у власти Господом, и теперь в её развалинах обитали только летучие мыши, птицы и большие и маленькие ящерицы.
– Но, – продолжал жрец, – там, где у мира пять уровней, в Таланаке трижды три раза уровня, или улицы.
Жрец свел вместе крайние длинные ногти пальцев обеих рук и, полузакрыв раскосые глаза, произнес речитативом проповедь о магических и теологических свойствах чисел три, семь, девять и двенадцать. Кикаха не перебивал его, хотя и не понимал некоторые технические термины.
Он услышал только один раз странное лязганье в соседнем помещении.
Одного раза было достаточно для него, выжившего потому, что его не требовалось предупреждать дважды. Болеё того, цена, уплаченная им за то, что он все еще жив, заключалась и в определенном объеме неуютного беспокойства. Он всегда сохранял минимальный объем напряжения, даже в минуты отдыха и занятия любовью. Поэтому он никогда не заходил ни в одно место, даже в предположительно безопасный дворец Господа, не отыскав сперва возможных потайных мест для самого себя.
У него не было причин думать, что для него существовала какая-то опасность в этом городе и особенно в святая святых храма – библиотеке. Но он много раз не имел никаких причин страшиться опасности, и все же опасность там существовала.
Лязганье слабо повторилось. Кикаха, не извинившись, побежал к арочному проходу, из которого донесся этот неопознанный и, следовательно, зловещий шум.
Многие одетые в черное жрецы подняли головы, отрываясь от столов с наклонной поверхностью, где они рисовали на коже пиктограммы, или отвернулись от висевших перед ними книг. Кикаха был одет как преуспевающий тишкетмоак, поскольку у него было в обычае как можно больше походить на местных, где бы он ни находился, но кожа у него была на два тона бледнее, чем у самого светлого из них. И, кроме того, он носил на поясе два ножа – и одно это выделяло его. Он был первым, помимо императора, вошедшим в это помещение вооруженным.
Такоакол окликнул его, спрашивая, не случилось ли чего-нибудь.
Кикаха обернулся и приложил палец к губам, но жрец продолжал окликать. Кикаха пожал плечами. Все шансы были за то, что в итоге он покажется сторонним наблюдателям дураком или слишком опасливым, как это случалось много раз в других местах. Ему было наплевать.
Приблизившись к арочному проему, он снова услышал лязганье, а потом какое-то легкое поскрипывание. Эти звуки казались ему похожими на то, словно люди в доспехах медленно – наверное, осторожно – шли сюда по коридору. Они не были тишкетмоаками, так как их солдаты носили стеганые доспехи типа тегиляев. У них имелось стальное оружие, но оно не произвело бы услышанных звуков.
Кикаха думал отступить через библиотеку и исчезнуть в одном из избранных им выходов. В тени арочного проема он мог наблюдать новоприбывших, когда те войдут в библиотеку.
Но он не мог устоять перед желанием 'немедленно узнать, кто это сюда вторгся.
Он рискнул бросить один быстрый взгляд из-за угла.
В двадцати футах от него шел человек в полном стальном доспехе. По пятам за ним шли по двое четверо рыцарей, а за ними по меньшей мере тридцать солдат, мечников и лучников. Могло быть и еще больше, поскольку колонна продолжалась за поворотом коридора.
Кикаха много раз прежде бывал удивлен, поражен и потрясен. Но на этот раз он прореагировал медленнее, чем когда-либо в своей жизни.
Несколько секунд он стоял не двигаясь, пока оттаивала ледяная броня потрясения.
Рыцарь во главе, высокий человек с видимым из-под поднятого забрала лицом, был король Эгесхэйма Эрих фон Турбат.
Ему и его людям абсолютно нечего было делать на этом уровне. Они были дракландцы с уровня выше этого, сплошь жители внутреннего плато на вершине монолита, поднимающегося с этого уровня. Кикаха, известный в Дракландии как барон Хорст фон Хорстман, посещал несколько раз короля и однажды сшиб его с коня на турнире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73