– Прошу прощения, милорды. Милорд Такангор! – молвил призрак. – Вас желает видеть дама Цица.


* * *

Зелг выбирал необходимый минимум из книги заклинаний против демонов под названием «Справочник культурного диалога» под чутким руководством Думгара. Дедушка Узандаф куда-то смылся на втором часу занятий, сославшись на страшную занятость.
Перед молодым некромантом стояла на столе полная чашка травяного отвара, усиливающего магические способности. Усиления способностей герцог не замечал, а вот состояние духа заметно улучшилось, из чего он сделал вывод, что его отпаивают успокоительным. А может, причина заключалась в чашке – той самой, голубой, в мелкий синий цветочек, которую он когда-то поднял из осколков, даровав ей следующую жизнь.
Зелгу казалось, что с тех пор благодарный сосуд испытывает к нему особенную симпатию. Такие вещи не принято произносить вслух – не ровен час, обвинят в безумии. Но любой чай в ней оказывался крепче и слаще, рялямса – пикантнее, а травяной настой – вкуснее и никогда не горчил. Кроме того, все напитки становились не горячими и не холодными, а именно такими, как любил некромант.
Он сделал небольшой глоток и перевернул страницу.
Думгар – этот колосс экономической науки – подсчитывал расходы за неделю, методично щелкая счетами, костяшки которых были выполнены в виде разноцветных черепов. Равномерный этот перестук не раздражал Зелга, а напротив – успокаивал. Ему становилось уютно и тепло на душе.
Идиллия не может длиться вечно, сказал бы мудрец.
Какое там вечно? Обычно она не длится и нескольких часов.
Очередная костяшка легла на свое место с ужасающим грохотом, от которого подпрыгнули: Зелг – на кресле, чашка (едва не расплескав содержимое) – на письменном столе и наш старый знакомец, симпатичный столик для напитков, мирно дремавший все это время возле хозяина, поджав под себя шесть ножек.
Даже авантажный голем отреагировал движением бровей.
У дальней стены кабинета образовалась ярко-синяя светящаяся арка. Изумительной красоты, ажурная, украшенная причудливыми узорами и увитая сотканными из света плющом и цветами, она произвела необходимый эффект. Присутствующие определенно заинтересовались.
И тогда из арки выступило диковинное, опасное на первый взгляд существо. Оно превосходило размерами даже такого немаленького человека, как Зелг да Кассар; его короткие трехпалые руки бугрились мускулами, которых не постеснялся бы любой, кроме Такангора, чемпион Кровавой паялпы; крохотные глазки терялись на жутковатой морде, украшенной шипами, выростами и чешуей. Массивную шею защищал костяной воротник. Спинной гребень стоял торчком и переливался всеми цветами радуги.
Тварь скалилась, обнажая частокол прекрасных зубов хищника. К тому же она едва удерживала на весу громадный сундук с бронзовыми, покрытыми патиной накладками, приседая под его непомерной тяжестью. На шее у существа висело большое, начертанное красными рунами объявление: «Дружелюбное создание».
Раздался свист, какой производит обычно арбалетный болт либо тяжелый меч.
Кулак голема замер в воздухе, в дюйме от уродливой головы.
– Верный, славный Думгар, – произнес мелодичный женский голос. Его обладательница слегка растягивала букву «с», будто состояла в родстве со змеями либо суровым Цигрой. – Все такой же великий воин. Вижу, здесь все по-прежнему. Хорошо-то как!!!
И существо, тревожно перетаптываясь на кривых лапах под неумолимым каменным кулаком, возвестило:
– Вас желает видеть дама Моубрай.
Зелг изумился разнообразию и непредсказуемости женских капризов: зачем бы это бабушке-демонице путешествовать в сундуке.


* * *


Женщины для меня, как слоны: смотреть на них – сплошное удовольствие. Но свой слон мне не нужен.
Уильям Клод Филдс

– Зачем дама? Какая дама? Тут амазонки переходят все границы, понимаешь, бесчинствуют под «Расторопными телегами». Не нужно мне никакой дамы! – горячо запротестовал Такангор, но было уже поздно.
Властным движением пройдя сквозь несчастного призрака, из люка появилась Она.
Во всяком случае, по законам классической литературы именно тут предполагаются: обмен горящими взглядами; шумные вдохи-выдохи; смущенное теребленье мелких предметов, имевших несчастье попасться под руку; переминание с ноги на ногу; а также мелодичный звон кифар, порхание несанкционированных мотыльков, стеснение в груди, биение сердец и прочие атрибуты бессмертной любви с первого взгляда.
Забудьте эти глупости.
Да, она была хороша собой, и даже Ангус да Галармон, не слишком сведущий в красоте минотаврих, мог подтвердить, что дама Цица произвела на него незабываемое впечатление.
Во-первых, она была грандиозна, как и все представители ее племени. Высокий рост, статная фигура, стройные, но мощные ноги, крутые бедра и пышная грудь делали ее желанным объектом для художников и скульпторов, ищущих утраченное вдохновение.
Золотисто-рыжая шерстка покрывала великолепное тело; синие глаза под длинными ресницами сверкали как звезды – простите за избитость метафоры, но что еще сверкает ярче? Кокетливая кучерявая челка доходила до самой переносицы. На безмятежном лбу сияла яркая белая отметина. Золотые с камушками наконечники украшали мощные рога.
Но если славный генерал не являлся знатоком женской красоты, то в доспехах разбирался отменно. И восторженный свист, который он издал при виде дамы, относился не столько к ее безупречным физическим данным, сколько к оружию и латам.
– Ого! – сказал Галармон, любуясь сияющими поножами, инкрустированным панцирем и великолепным двуручным мечом, который поднял бы далеко не всякий солдат прославленного Иллирийского головного полка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140