Багровое до черноты клубящееся облако разрасталось на глазах. Оно вовсе не казалось бесплотным, как привычные всем облака, и даже не таким осязаемым, как материя, из которой состоял Папланхузат и его любимые жены. То была глыба истинного мрака – того самого, коего так боялся Форалберг и о власти над которым мечтал сам повелитель Ада.
– Что это с ним? – спросил он, ужасаясь увиденному.
– Разозлился, – пояснил добрый доктор. – Вот и Мардамон не даст соврать.
– Жаждет жертв, – подтвердил жрец, измеряя веревочкой левую руку владыки Преисподней. – Иди, говорит, Мардамон… Это он мне говорит… Иди и без достойной жертвы не возвращайся.
– А отчего так взволнован достойный Узандаф да Кассар?
– За вас тревожится. Он Зелгу – пора войну заканчивать и по домам. Ужин, дескать, скоро, а у нас на руках два некормленных минотавра да два голодных хряка. Это же просто конец света будет. А Зелг ему – камня на камне не оставлю, все в порошок сотру и уже тогда вздохну с облегчением. А Узандаф за ваших волнуется – родня как-никак. Не хочу вас огорчать, но и это еще не самое страшное.
– А может случиться что-то еще?
– Может, когда сюда доберется наша хлебопекарная рота во главе со славным Гописсой. Гописсу знаете?
– Нет.
– Счастливец. Вот лучше и оставайтесь в неведении, – мурлыкнул Дотт, одним махом внося доброго трактирщика в список самых почитаемых монстров Ниакроха.
Князь еще раз бросил быстрый взгляд на Зелга, на мечущуюся в обозе мумию, на спешащего к хозяину Думгара и крикнул:
– Герольдов ко мне! Мы отступаем!
– Приятно иметь дело с разумным существом, – похвалил его добрый халат. – Правда, Мардамон?
– А как же жертва?
– Не тереби мессира, – строго сказал Дотт. – Пошли. Я тебе подберу что-нибудь подходящее.
– Да?
– Я когда-нибудь обманывал твои ожидания? Скажи мессиру «до свидания» и не морочь ему голову. Всего доброго, ваше величество.
– До свидания, – с неимоверным облегчением выдохнул Князь. – Большое вам спасибо.
А про себя подумал, что вполне логично влюбиться в этот достойный халат с прекрасными синими глазами.


* * *

Агапий Лилипупс соображал на редкость быстро.
Он сразу уловил связь между непонятными знаками, которые из последних сил подавал ему Узандаф да Кассар, удивительными переменами во внешности молодого некроманта и решительным броском, который совершил в сторону последнего демон Бедерхем.
В обычной ситуации Зелг не смог бы оказать Бедерхему достойного сопротивления. С одной стороны, у них была разная квалификация. С другой – герцогу помешало бы университетское воспитание. Но в эту минуту сознание Зелга да Кассара находилось довольно далеко от Липолесья – в голубом замке на вершине горы. И сражение, которое он вел в этой крепости, было страшнее того, в котором он только что принимал участие.
Одна часть его разума и души рвалась на волю. Она хотела явить себя миру во всем блеске и величии. Но другая отчаянно сопротивлялась. Зелг откуда-то знал, что может причинить массу хлопот и неприятностей своим друзьям, если поддастся этому искушению.
Трудно бороться с самим собой. И очень раздражает, если кто-то неделикатно вмешивается в процесс, отвлекая на пустяки.
Некромант только отмахнулся от назойливого демона, не желая причинить тому вреда, но Бедерхем оказался отброшен назад к обозам и впечатался в телегу с запасными щитами с такой силой, что щиты со свистом вознеслись к облакам.
– Обращаю внимание на климат, – флегматично заметил Лилипупс. – Падают осадки в виде щитов и прочее.
– Что? – изумился Галармон.
– Голову берегите.
– Он перевоплотился, – выдохнул Бедерхем, когда взволнованная мумия добежала до него. – Я боюсь причинить ему вред. И боюсь, что он причинит вред мне. Нужно звать Гампакорту с Мадарьягой и Такангора.
– Сейчас пошлю Гризольду.
– И побыстрее. Кто знает, сколько он еще продержится. Мальчик и так совершает настоящие чудеса.
Словом, тролль понял, что герцог да Кассар как бы не в себе и старшие по званию не знают, как удалить его с поля боя. Лилипупс немного обиделся, что к нему не обратились за советом. Кто, как не он, лучше всех усмирял пьяных капралов и зарвавшихся аздакских великанов; кто выносил из трактиров разгулявшихся полковников с их героическими подчиненными и укладывал ровнехонькими рядами? Впрочем, настоящий солдат не ждет, когда его персонально попросят о помощи. Бескорыстное служение отечеству – вот его девиз. И Лилипупс замахал Кехертусу.
– В чем дело, дорогой мой? – спросил паук. – Мы с дядей Гигапонтом хотели послушать речь Князя.
– А что он говорит?
– Сдается. Но очень достойно и трогательно. Хороший оратор. И вам рекомендую…
– Некогда. Есть дело.
– Какое дело? Вы что, не знаете? Война уже закончилась. Мы победили.
– Если вы мне сейчас не поможете, она снова начнется, – твердо пообещал Лилипупс.
– Что я должен делать? – только и спросил Кехертус.
– То же, что и всегда. Только очень тщательно.
– Не понял.
– Ничего. Сейчас вам все станет ясно.
И в ту минуту, когда над латами Аргобба снова возникла чудовищная морда неизвестной науке твари, бригадный сержант, точно прицелившись, шмякнул бормотайкой по ее темени.
– Ать! – сказал Зелг и осел на землю.
Никакое волшебное заклятие не подействовало бы на него с такой же силой. Эффект от бормотайки случился чрезвычайный. Он пришел в себя, взял себя в руки и спешил поведать об этом всем лично заинтересованным, но не учел важного фактора.
Увидев знакомое, хотя и слегка перекошенное лицо мессира, тролль обрадовался. А вот поняв, что герцог еще пытается говорить, напротив, огорчился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140