Отброшена перспектива мировой революции. Все признаки ползучего термидора…
В прихожей прогудел телефонный аппарат, прислуга вызвала из комнаты Воронского, он вышел, оставив дверь в коридор открытой. Все стали прислушиваться к разговору Воронского. Должно быть, этого телефонного звонка ждали. Воронский говорил громко, по отдельным его словам нетрудно было заключить, что ему сообщали подробности с проходящей Всесоюзной партконференции.
Вернулся в комнату насупленный, взъерошенный Воронский. Небольшого роста, востроносый, он в эту минуту напоминал нахохлившуюся птицу.
- Последняя новость, - заговорил он. - Решено, по предложению Сталина, обнародовать седьмой пункт резолюции Десятого съезда о единстве партии, который гласит, что фракционеров следует исключать из партии…
- Не мытьем, так катаньем, - промолвил Троцкий. Повернувшись к Раскольникову: - Вот вам политика эпигонов. Задушить нас так, чтобы была видимость воли партии, ее большинства. - Воронскому: - Что еще?
- Принято решение о приеме в партию новых ста тысяч членов, исключительно рабочих от станка. Все.
- Сталин и его друзья надеются таким образом получить опору в борьбе с оппозицией в лице этих рабочих, - откомментировал последнюю новость Троцкий. - За нами - примерно пятьдесят тысяч партийцев, из непролетарских ячеек главным образом. Что ж, надо усилить работу в пролетарских коллективах. - Повернувшись к Раскольникову, без видимого перехода: - Чем намерены заниматься помимо литературных дел?
- Все-таки именно литературными делами, Лев Давыдович, - ответил Раскольников.
- В таком случае идите в "Красную новь". В заместители к товарищу Воронскому. Возьмите на себя идеологию.
- Наш журнал - один из немногих островков свободной беллетристики и публицистики, противостоящих бесцеремонному административному нажиму. И, смею утверждать, лучший из толстых литературных журналов, - легкой скороговоркой заговорил подошедший близко к Раскольникову Воронский. - Нам удалось собрать вокруг журнала лучшие литературные силы России. Критерий отбора произведений один - талантливость…
- И честность, - вставил Троцкий.
- И честность. Подлинность изображаемого. Наших авторов пролеткультовская критика называет "попутчиками революции". Но кто из так называемых "пролетарских" писателей с такой силой отразил реалии революции, как Пильняк, Бабель, Замятин, Толстой?..
- Я согласен с вами. Я тоже считаю "Красную новь" нашим лучшим литературным журналом, - сказал Раскольников. Повернувшись к Троцкому: - Я подумаю, Лев Давыдович.
- Держите связь с товарищем Воронским, - посоветовал Троцкий. - Я, к сожалению, вынужден на днях оставить Москву. Врачи отправля ют меня на лечение на юг.
3
Этот разговор с Троцким имел странное продолжение спустя несколько недель, уже после отъезда Троцкого из Москвы, и после того, как утихли страсти, вызванные неожиданной, хотя и ожидавшейся, смертью разбитого параличом Ленина, - имел продолжение, но не с Троцким, а со Сталиным и Каменевым.
Служитель наркоминдельского особняка в Штатном переулке, где жил Раскольников, числившийся еще в штате НКИД, сообщил ему, когда он вернулся однажды вечером домой, в морозном феврале:
- Вам звонил товарищ Сталин. Он просил вас, как придете, тут же приехать к нему в Кремль. Он будет ждать вас хоть до полуночи.
Раскольников позвонил на автобазу Наркоминдела, потребовал дежурную машину. Когда она пришла, велел ехать в Кремль.
Жил Сталин в маленьком двухэтажном выбеленном доме, прислоненном к крепостной стене у Троицких ворот, квартира его была на втором этаже. Комнаты небольшие, простая мебель. В столовой, жарко натопленной, на круглом деревянном столе без скатерти стояли бутылки с водкой и вином, посреди стола красовалось большое серебряное блюдо с горкой южных фруктов черный виноград, груши, апельсины, хурма.
Сталин был не один, с ним за столом сидел Буденный, с глазами осоловелыми, он молча кивнул Раскольникову.
Усадив Раскольникова за стол, Сталин налил ему полный стакан водки.
- Спасибо, Иосиф Виссарионович, я водки не пью, - сказал Раскольников. - А вино - пью.
- Я тоже не пью водки, - ответил Сталин и налил в другой стакан красного вина, подвинул ближе блюдо с фруктами. - Угощайтесь, не стесняйтесь.
- Спасибо.
Раскольников отпил из стакана, взял виноградину. И Сталин, пригубив из своего стакана, взял виноградину. За компанию с ними выпил и Буденный, налив себе водки, поморщился, но закусывать не стал.
- Я слышал, вы тяготились работой в Афганистане? Тяжелые были условия жизни?
- Нет, условия жизни были вполне сносные. Но мне казалось, что я выполнил задачу, которую на меня возложил Наркоминдел. Нужно было провести в жизнь заключенный с правительством Амануллы-хана политический договор. В этом направлении многое удалось сделать. Афганистан самоопределился, сделав ставку на нашу карту, а не на англичан.
- Какими бы вы хотели видеть в дальнейшем наши отношения с Афганистаном? Чем важен для нас Афганистан?
- Значение Афганистана двояко: как стратегического подступа к Индии и как транзитного коридора мирных торго вых путей между Индией и Средней Азией и далее в Европу. Правда, роль транзитного коридора Афганистан в значительной мере потерял после превращения Индии в английскую колонию и перехода ее внешней торговли на морские пути. Но он может вернуть себе былое величие, если по его территории когда-нибудь пройдет рельсовый путь, соединяющий железнодорожную сеть СССР с индийскими дорогами на участке Кушка-Герат-Кандагар-Кветта. Мы могли бы помочь Афганистану построить этот путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129