— Генерал Бонапарт? Но он в Египте. Англичане преградили ему путь к возвращению. Вы шутите, мой милый?
— Но здесь он оставил своих. Эта свора, жадная до добычи, любыми путями подготовит ему путь к власти. Вы угадали этого человека, господин аббат. Вы — хладнокровный игрок, вы рассчитали шанс на успех, а в случае провала вашей отчаянной ставкой станет жизнь Буланже.
— Итак, торжество Бонапарта кажется вам до того решенным, что вы даже не допускаете мысли, что наше дело может восторжествовать?
— Нет. Наше дело обречено. Мы умрем без пользы... И закончил голосом, полным отчаяния:
— Мы умрем, мучаясь вопросом: достойны ли были нашей преданности те, кто послал нас на смерть?
Скрывая волнение, аббат тихо произнес:
— Не надо слишком отчаиваться, сын мой. Неопределенность не может продолжаться слишком долго. И мы уже приближаемся к конечной цели, нас отделяют от нее только несколько продажных...
Пьер вспомнил.
— Ах! Есть еще один, которого вы можете включить в свой список, он поручил передать вам, что готов продаться.
- Кто?
— Жозеф Фуше.
— Но в данное время он занимает не настолько высокий пост, чтобы быть полезным нам или навредить...
— Он рассчитывает стать министром полиции.
— Ну тогда мы и будем говорить с ним.
У Кожоля появилось предчувствие, что Монтескье совершил непоправимую ошибку.
— Мне кажется... у меня предчувствие... это ошибка. Нельзя отвергать этого человека.
— Но я не отвергаю его, я просто выигрываю время. Он бесполезен без Барраса.
— Но когда же Баррас будет наш?
— В тот день, когда я отсчитаю ему шесть миллионов. При этой цифре молодой человек вскочил.
— Да где же вы рассчитываете найти такую сумму? Уж не у принцев ли? Так они оставляют нас умирать с голоду...
Аббат покачал головой.
— Нет, тот, кто найдет мне эти деньги — один из наших друзей.
— И кто же это?
— Ивон Бералек. Кожоль расхохотался.
— Он найдет! Республика до такой степени разграбила его родовые имения, что там жука не найдешь!
— Когда понадобится, Бералек найдет мне не шесть, а даже пятнадцать миллионов, так что я буду в состоянии заплатить Баррасу. Если только он захочет продать себя...
— Ну это он всегда захочет, — насмешливо произнес Пьер.
— Особенно, если вы приметесь за дело, которое Бералек сейчас продолжать не может.
— А именно?
— Вам придется включить в нашу игру женщину, которую вы называете Еленой.
— Можете рассчитывать на меня! Монтескье встал.
— Пора, граф. Уже поздно. Надо подумать об отдыхе. Закройте окно и идите спать.
Аббат бросил последний взгляд на дом Бонапарта и тихо проговорил:
— У меня есть там шпион, завтра он мне расскажет обо всем, что происходило...
Он хотел уже идти, когда Пьер обратился к нему:
— Может, не следует вам выходить? Эта улица, такая пустынная днем, сейчас кажется заполненной тенями.
— Вероятно, это лакеи. Мадам Бонапарт на сегодня приглашала массу гостей, — сказал аббат, спускаясь по лестнице.
Кожоль слышал, как аббат спустился вниз и отворил ключом входную дверь.
«А огня-то у меня все-таки нет, — подумал граф. — И звать хозяина уже довольно поздно, два часа ночи. Ну да найду постель ощупью. Да и спать теперь как-то не хочется. Разговор с аббатом не успокоил меня. Хочется веселья...»
Пьер отворил дверь в свою комнату.Едва он вошел, как чьи-то сильные руки прямо-таки сковали его, а В рог ему быстро воткнули кляп.
ГЛАВА 13
Кожоль и опомниться не успел, как его связали по рукам и ногам, после чего его уложили на кровать и оставили в таком положении. Все это было проделано в полном молчании и темноте. Наконец кто-то зажег потайной фонарь и Кожоль смог оглядеться.Мерцающий свет фонаря осветил неясные тени, снующие по комнате совершенно бесшумно, как будто они
ступали босиком.Опомнившись, Кожоль сообразил, что оставил окно открытым настежь, когда забирался в комнату аббата, и припомнил тени людей, сновавших по улице, принятых ими за лакеев.Незнакомцы тем временем занимались упаковкой его вещей, которые они передавали потом в окно тем, кто был с другой стороны. Точно таким же образом были переданы и чемоданы Ивона, захваченные им из гостиницы
«Страус».
«Однако, — размышлял Пьер, — адская машина, революционные заговоры, ночные нападения — вроде бы многовато для отеля, носящего название «Спокойствие». Особенно, видимо, здесь спокойны ночи, когда комнаты наполняются посторонними, похищающими постояльцев. Я хотел развлечений. Кажется, я их получил сполна!»
Наблюдая за своими чемоданами, отправляющимися через окно, Пьер размышлял:
«Политика тут, видимо, ни при чем. Я имею дело с шайкой ловких воров, которым снисходительность полицейского управления позволяет широко развернуть свое довольно прибыльное дело.
Видимо, когда мошенники соберут все мои вещи, они спокойно удерут, оставив меня на кровати и предоставив возможность первому вошедшему распутывать меня».
Но Кожоль ошибался. Закончив операцию с вещами, они развернули какой-то сверток, оказавшийся мешком. Его быстро упрятали в него, подняли и куда-то понесли.
Минут через десять носильщики остановились и положили его на что-то деревянное.
«Кажется, это пол, — подумал Кожоль. — Неужели приехали? »
Но движение возобновилось, только теперь он чувствовал сотрясение и слышал цокот копыт.
Телега все катилась и катилась... Прошло уже несколько часов. Пьер вспомнил пленника, которого тащили через пустырь в тот вечер, когда он направлялся в Люксембургский сад.
— А я еще посмеялся тогда над этим несчастным, которого тащили, как картошку! Кажется, сейчас моя очередь. Неужели я попал в руки Точильщика?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81