Ка кой-то молодой человек закурил, выпустил дым к потолку,
— Надо же!— усмехнулся он.—Частенько мрут в этой «конюшне»! Месяц назад Батлинг Лаки, а теперь...
Сосед ткнул его локтем в бок и взглядом указал на Бландье, который сидел позади них.
Лицо молодого человека стало серьезным.
— Извини,- обратился он к Бландье.—Я не знал... Я тебя не видел...
Бывший сутенер кивнул.
— Ничего,— сказал он,—ничего.
Роберта вернулась и села за столик.
— Не слишком интересная история,— заметила она — Но я все же напишу.
— Этот Батлинг Лаки был вашим другом? — спросил Валентин.
Жюль Бландье повернул к нему печальное постаревшее вдруг лицо:
— Он был моим братом. Месяц назад умер. Слепой и полусумасшедший.
Стоя у окна своего кабинета в полицейском управлении, комиссар Шенье смотрел на Сену, несущую свои воды меж двумя рядами фонарей.
У него за спиной полицейский-переводчик разговаривал с Берлином.
— Прошу прощения. Могу я поговорить с господином Сарковым?
— Да,— ответил хриплый голос.— Я Сарков. Переводчик мигнул комиссару Шенье и прикрыл трубку ладонью:
— Он сам подошел к телефону, месье.
— Очень хорошо,— сказал Шенье,— продолжайте. Вы знаете, о чем идет речь.
Он плюхнулся в лучшее кресло из тех, что стояли у него в кабинете, и вытянул уставшие ноги. Когда-то он мог работать без отдыха три дня и три ночи, держась на одних сандричах, пиве и, табаке. Но чем больше лет оставалось у него за плечами, тем тяжелее был их груз. Вначале он чувствовал, как уходит молодость, а теперь уходила и сама жизнь.
Скорее бы разразилась гроза, приближение которой он ощущал. Она грозила уже.целую неделю, но каждый день исчезала, чтобы появиться назавтра вновь, поэтому ночи стояли душные и не приносили сна.
Зажав зубами трубку, вдавившись в кресло, полузакрыв глаза, он рассеянно слушал рокочущие фразы, которые не понимал. Иногда он...улавливая отдельные слова, которые знал по времени оккупации, и все.
Наконец, переводчик изменил тон, и можно было догадаться, что разговор заканчивается.
- Ну, что? — спросил Шенье, когда переводчик повесил трубку.
— Привратник был прав, месье, Сильвер действительно звонил Саркову, когда у Сильвера в кабинете кто-то находился. Сарков уверяет, что в этой истории ему все непонятно. Сильвер утверждал, что Сарков хочет подтасовать матч, добиться победы своего боксера Шульцера над Ламрани. Знаете, матч средневесов, который должен состояться в Париже через две недели?
Шенье пожал плечами. Уже давно он не интересовался никаким спортом, кроме рыбной ловли. — Продолжайте.
— И вот вроде бы в тот момент у Сильвера в кабинете находился какой-то тип, которого прислали, чтобы убедить его пойти на обман, но Сильвер не соглашался и собирался тут же вышвырнуть этого типа за дверь. Саркова же Сильвер считал негодяем. Прежде чем Сарков успел ответить, Сильвер повесил трубку. А Сарков, придя в ярость, тут же отправил заказные письма Сильверу, организаторам и федерации, в которых сообщал, что аннулирует матч Ламрани — Шульцер.
— А неустойка? — спросил Шенье устало.
— Уж как-нибудь сами разберутся,— ответил инспектор, пожав плечами.— Там ведь не только это...
Комиссар встал.
— Ладно,— проговорил он,— я пошел спать.
— Что вы теперь об этом скажете, патрон? — спросил молодой переводчик.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал, сынок? Мы арестовали Туана. Он не отрицает, что был у Сильвера, но утверждает, что приходил к нему попросить.контрамарку на следующий матч. И все. Однако привратник слышал ссору незадолго до того, как Туан вышел из дома, как раз когда Сильвер звонил в Берлин. Так что сам понимаешь...
Он говорил слегка покровительственно, как разговаривал обычно с молодыми инспекторами. Эти парни были новым поколением, все они заканчивали специальные школы. Полиция перестала быть человечной, психология, интуиция, наблюдательность перестали быть главными, как раньше. Она стала неумолимой, как машина. Подозреваемый или виновный был лишь морской свинкой, подвергающейся ряду опытов, результаты которых считались неоспоримыми.
— И поскольку привратник не видел, чтобы кто-нибудь вышел после Туана...— продолжал Шенье.
...Не остается никаких сомнений,— закончил инспектор.
— Не торопись с выводами, сынок, не торопись. Истина, как молоденькая девушка. Она любит играть в прятки. Особенно с нами.
— Однако улики...
Шенье сдвинул шляпу на затылок и стал набивать очередную трубку.
— Иногда улики, даже те, которые подтверждаются лабораторией, могут оказаться ложными. И даже когда преступник у тебя в руках, еще не все ясно. Надо выяснить, что происходит у него в голове, что побудило его к действию, обстановку, случайности, обстоятельства... Тут столько нюансов.
Большим пальцем он примял табак в трубке, чиркнул спичкой и выпустил облачко дыма.
— Знаешь,—сказал он, наконец,—в каждом виноватом всегда сидит невиновный. Может быть, поэтому охота на человека частенько не слишком приятное занятие.
Указательным пальцем он прикоснулся к полям шляпы.
— Привет, сынок, я пошел спать. Я заслужил этот отдых.
Когда он вышел, переводчик пожал плечами.
— Папаше Шенье пора на пенсию,—заключил он. Над городом первые молнии расчертили черное небо.
Кид Черч в смущении остановился на пороге гостиной Жасмины Сильвер. Комната была чересчур большая. Он никогда не видел таких огромных комнат, разве что в кино. Она казалась ненастоящей. Тяжелая ткань, которой были задрапированы стены, приглушала уличный шум, а толстые ковры — звук шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38