Ведь они должны выжить и стать полезными членами общества, не так ли? Если вы не хотите сообщать нам, что из снаряжения взяли с собой, я не стану настаивать. Иногда люди берут с собой какие-нибудь необычные книги, растения и вещи, которые представляют огромную ценность для всех. Если обладатели подобных редкостей или сокровищ соглашаются разделить их со всеми, то это способствует повышению качества жизни.
Талли виновато улыбнулся и приготовился записывать.
— Если не считать надувного тримарана и рыболовных принадлежностей, то в моем багаже нет ничего особенного. Диктофон с печатающим устройством. Библиотека и коллекция записей музыкальных произведений. Что же касается ящика шотландского виски, то его, должно быть, потеряли…
Талли отложил в сторону листок и авторучку и лучезарно улыбнулся:
— С вашим снаряжением все! Может быть, у вас есть какие-то вопросы, которые вы хотели бы задать мне?
— Пока вопросов немного. Не могли бы вы назвать общую численность населения?
— Вряд ли мы ведем точный учет. По многим причинам, как вы понимаете, это довольно затруднительно. Но, по разумным оценкам, у нас наберется около пятидесяти тысяч человек.
— Странно, мне казалось, что вас здесь должно быть больше. Не было ли у вас здесь каких-нибудь эпидемий?
— По всей видимости, нет. Наша обычная микроиммунизация и сопротивляемость организма, достигнутая с помощью генной инженерии, великолепно защищают нас здесь, в плиоцене, хотя самые первые путешественники, прибывшие в Изгнание, не пользовались защитой в столь полной мере, как те, кто прибыл за последние тридцать лет. Разумеется, вновь прибывшие, прошедшие омоложение в последние годы, могут рассчитывать на большую продолжительность жизни, чем те, кто проходил омоложение по более ранней технологии. В большинстве случаев — гм! — износ человеческого организма наступает у нас вследствие несчастных случаев.
Талли горестно покачал головой:
— Разумеется, у нас есть врачи. И медикаменты регулярно поступают через врата времени. Но мы не можем регенерировать тех, кто получил серьезные травмы. Мы живем в мире, который можно считать цивилизованным, но вряд ли можно назвать укрощенным, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Понимаю. Позвольте задать вам еще один вопрос.
Гренфелл сунул руку в нагрудный карман и достал оттуда цветной портрет Мерседес Ламбаль.
— Не могли бы вы сказать мне, где я мог бы найти ее? Она прибыла сюда в середине июня этого года?
Талли взял портрет, долго смотрел на него широко раскрытыми глазами. Наконец он произнес:
— Я полагаю, вы найдете ее в… Мне кажется, она отправилась в наш главный город на юге. Я хорошо ее помню. Она произвела самое благоприятное впечатление на всех нас. Необычные таланты и дарования позволили мисс Ламбаль получить приглашение — гм! — стать помощником нашей администрации.
Брайан нахмурился:
— О каких необычных талантах вы толкуете?
В некоторой растерянности Талли пояснил:
— Видите ли, Брайан, наше общество весьма специфично и сильно отличается от привычного вам общества Галактического Содружества. У нас и потребности специфические. Вы поймете это позднее, когда получите более полные сведения от людей из столицы. С чисто профессиональной точки зрения вам предстоит провести увлекательнейшие исследования.
Талли выпрямился.
— А теперь передохните немного. Вас очень хочет расспросить кое о чем один человек, но это не займет много времени, после чего вы сможете присоединиться к своим компаньонам. Я зайду за вами через полчаса. Хорошо?
Еще раз одарив Брайана лучезарной улыбкой, Талли выскользнул из комнаты. Брайан подождал немного, а затем встал и, подойдя к двери, попробовал открыть задвижку. Она не поддавалась: он был заперт.
Брайан оглядел комнату в поисках своего альпенштока с железным наконечником. Альпенштока нигде не было. Брайан закатал рукав, чтобы проверить, на месте ли небольшой нож с выбрасывающимся лезвием, и ничуть не удивился, когда обнаружил, что ножны пусты. Итак, то, что он воспринял как «обработку пылесосом», в действительности было обыском с применением металлодетектора.
— Так вот каков этот плиоцен! — сказал себе Брайан.
И усевшись в кресло, принялся ждать.
ГЛАВА 2
Для Ричарда Форхеса психическая дезориентация при прохождении врат времени была чем-то вроде той, какую всякий раз приходится испытывать всем людям при возвращении космических кораблей в обычное пространство из квазимерного серого субпространства в рейсах со сверхсветовыми скоростями. Но в случае трансляции во времени дискомфорт длился во много раз дольше, чем при переходах в гиперпространство и обратно. Ричард также отметил, что серый туман при трансляции во времени обладает некоторыми специфическими особенностями. Явственно, хотя и смутно, ощущались последовательные повороты вокруг различных осей и сжатие. («Интересно, — подумал Форхес, — был ли каждый атом во Вселенной шесть миллионов лет назад чуть меньше, чем сейчас?») Серый туман стал не таким текучим и более хрупким («Может быть, мы плывем сквозь пространство и продираемся сквозь время?»), а охватившее его чувство, будто запас жизненной силы основательно уменьшился, великолепно согласовывалось с философскими представлениями о сущности Содружества.
Когда Ричард, пролетев небольшое расстояние по воздуху, приземлился на транзитную площадку в Изгнании, он уже полностью владел собой, как и подобает опытному космическому капитану после трансляции в пространстве. Отстранив руки услужливого стража, он самостоятельно вышел из сферы действия тау-поля и, пока провожатый бормотал какие-то объяснения, быстро произвел рекогносцировку местности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161