— Вот интересно… — начала Фелиция и невинным взглядом уставилась на Анжелику Гудериан.
Старуха подошла к вождю Бурке и взяла у него кинжал. В толпе пронесся единый потрясенный вздох, когда она полоснула лезвием по горлу под золотым ожерельем. На месте пореза выступила крохотная капля крови. После чего мадам спокойно вернула кинжал вождю Бурке.
— Да, вы явно сделаны из более прочного материала, чем тану, — с легкой усмешкой заметила Фелиция.
— Sans doute note 15, — последовал сухой ответ.
Бурке задумчиво созерцал маленькое лезвие.
— И как никому не пришло в голову попробовать железо. Впрочем, где его возьмешь? У них же только небьющееся стекло и бронза. Все стальные предметы отбирают еще в Надвратном замке, а нам и невдомек… Эй, Халидхан!
Худощавый человек в белоснежном тюрбане вышел вперед и встал рядом с Жаворонком. На заросшем клочковатой бородой лице горели черные глаза.
— Медь выплавляем, отчего железо не выплавить, — проговорил он. — Давайте руду — и будет вам сталь. Но Аллах ведает, где они, эти месторождения, ведь тану наложили запрет на все промыслы, связанные с железом.
— У кого есть идеи? — спросила мадам.
На несколько секунд воцарилось молчание, затем раздался голос Клода:
— Пожалуй, тут я смог бы вам помочь. Мы, костокопатели, мало-мальски разбираемся в геологии. Примерно в сотне километров вниз по Мозелю, в районе будущего города Нанси, должны быть залежи. Они известны еще с эпохи первобытнообщинного строя..
— Там и поставим плавильню, — подхватил Халидхан. — Прежде всего надо выковать наконечники для стрел и ножей…
— Как только у вас будет прочный железный резец, вы сможете еще раз проэкспериментировать… — заметила Амери.
— Ты о чем, сестра? — не понял кузнец.
— Ну, надо снова попытаться спилить серый торквес.
— И верно, черт возьми! — восхитился Луговой Жаворонок.
— Если железо разрушает связь между мозгом и рабскими цепочками торквесов, значит, это верный способ освободить людей, — продолжала рассуждать монахиня.
Здоровяк из отряда Бурке, попыхивая пенковой трубкой, возразил:
— Так-то оно так, но все ли захотят стать свободными… Надо отдавать себе отчет, что есть люди, которых вполне устраивает сожительство с гуманоидами. Возьмем, к примеру, солдат… В большинстве своем это садисты-неудачники, им очень даже по душе роль, что они играют при дворе тану.
— Уве Гульденцопф прав, — сказала мадам. — И даже среди мирных граждан, среди голошеих многие притерпелись к рабской зависимости. Вот почему так непросто искупить мою вину.
— Ох, не заводи ты опять свою песню! — проворчал Бурке. — Ведь мы уже одобрили твой план, а с железом дело пойдет быстрей. К тому времени, как мы отыщем могилу Корабля, у нас уже будет достаточно оружия, чтобы обеспечить себе успех.
— Я не собираюсь месяцами ждать, пока вы его обеспечите, — заявила Фелиция. — У меня есть перо, и я могу с ними расправиться так же, как с этой… — Она протянула руку к Бурке. — Отдай!
— Тебя схватят, оглянуться не успеешь, — ответил индеец. — Не думай, что все тану такие же слабаки, как Эпона. В смысле принуждения она, может, на что-то и годилась, но корректор из нее никудышный, иначе б она тебя сразу раскусила, даже без ихнего контрольного аппарата. Вожди тану таких, как ты, видят насквозь не хуже фирвулагов. Так что, пока не раздобыла золотой торквес, держись от них подальше.
— Да где ж я его раздобуду, черт побери! — взорвалась спортсменка.
— Кто ищет, тот найдет, — успокоила ее мадам. — Подольстись к фирвулагам, может, они и для тебя расщедрятся.
Фелиция разразилась потоком непристойной брани. Клод подошел к ней, взял за плечи, усадил на засыпанный древесной трухой пол.
— Ну-ну, хватит, детка. — Он повернулся к Бурке и мадам Гудериан. — Насколько я понял, вы рассчитываете привлечь нас к вашему плану. А раз так, давайте выкладывайте, в чем он состоит.
Мадам глубоко вздохнула.
— Ладно. Прежде всего необходимо знать, что представляют собой наши враги. Тану кажутся неуязвимыми, бессмертными, но, как вы уже убедились, это заблуждение. Наиболее слабых могут поразить мозговые атаки маленького народа: фирвулаги способны одолеть даже опытного принудителя и корректора, если выступят сообща, особенно под предводительством своих героев Пейлола или Шарна Меса.
— А вы с вашим золотым торквесом не можете устроить мозговую атаку? — полюбопытствовал Ричард.
Она покачала головой.
— Нет. Мои латентные способности включают ясновидение, принуждение и творчество, причем все они весьма ограниченны. Я умею подчинить себе обыкновенного человека, иногда серого, если он не находится под прямым влиянием тану. Но на людей, носящих золотые и серебряные торквесы, моя власть не распространяется. В лучшем случае я могу задействовать сублимационную суггестию, но и ей не всякий поддастся. Моя экстрасенсорика позволяет мне улавливать так называемый декларативный, или командный, модуль мысленной речи. Я слышу, когда золотые, серебряные или серые торквесы перекликаются на близком расстоянии, но более тонкие, сфокусированные телепатические передачи не воспринимаю, если они не направлены непосредственно мне. Послания издалека до меня доходят крайне редко.
— А если понадобится ответить? — взволнованным голосом спросил Клод.
— Кому ответить? — удивилась старуха. — Кругом одни враги!
— Элизабет! — воскликнула Амери.
— Она была в нашей группе, — объяснил ученый. — Ее увезли на юг, в столицу. Теперь она активный экстрасенс. — И он рассказал все, что ему было известно о прежней жизни Элизабет и ее восстановившихся метафункциях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161