Обретя свою всегдашнюю самоуверенность, Эйкен криво усмехнулся.
– Ладно уж, обожду малость. Посмотрим, устроят ли меня их привилегии.
Глядя на всадников, скачущих навстречу кораблю, Брайан думал только об одном: а вдруг Мерси там, в этой экзотической кавалькаде? Возбужденный антрополог метался по палубе, в то время как к борту железными оглоблями подцепили десятка два элладотериев – гигантских предков окапи, – чтобы тащить корабль посуху к Мюрии. В небе плыла яркая, почти полная луна. В отдалении понад доками, стоящими на дымных полосатых солончаках темного полуострова, похожего на звездную галактику, сверкала огнями столица тану.
– Мерси! – не сдержавшись, выкрикнул Брайан. – Мерой, я здесь!
Бок о бок с высокими гуманоидами скакали мужчины и женщины, одетые точь-в-точь, как те – либо в стеклянные доспехи с алмазной огранкой, либо в усыпанные драгоценными каменьями кисейные туники. Их незажженные факелы радужно светились. Всадники хохотали над Брайаном, даже не думая отвечать на вопросы, которые тот пытался им задать под грохот ползущего по суше судна.
Казалось, у всех женщин, восседавших на гигантских иноходцах, золотистые волосы. Снова и снова Брайан пытался получше разглядеть то одну, то другую из них, но стоило прекрасной всаднице приблизиться, всякий раз убеждался, что она даже отдаленно не похожа на Мерси Ламбаль.
Эйкен Драм вертелся на полубаке, как раззолоченная кукла, и сыпал дерзкими шутками, вызывавшими безудержный смех, что лишь усиливало общий бедлам. Финско-канадский лесоруб Раймо Хаккинен, повиснув над пневматическим планширом судна, целовал протянутые руки дам, а мужчин потчевал из серебряной фляги. Стейн Ольсон, напротив, держался в тени, причем одной своей лапищей обхватил Сьюки, как бы оберегая ее. Вид у обоих был встревоженный.
Шкипер Длинный Джон подошел и стал на носу рядом с Брайаном. Он ощупывал пальцами серый торквес на шее и во всю глотку хохотал.
– Гляди-ка, Брайан! Они нас мигом доставят. Надо же, какая встреча! Первый раз такое вижу! Гляди, гляди, как золоченый коротышка-то разошелся! Они с ним еще повозятся, пока приструнят… И то смогут ли.
Брайан тупо уставился на сияющую физиономию шкипера.
– Что? Прости, Джонни, я не расслышал. По-моему, там мелькнула моя… Ну, словом, женщина, которую я знал когда-то.
Моряк мягко, но властно взял его за плечо и усадил рядом с собой. Погонялы подхлестывали тягловую скотину, из толпы раздавались подбадривающие крики и звон мечей по усыпанным алмазами щитам. Когда корабль выполз на сушу, из сотни глоток и умов грянула песня тану; мелодия ее была странно знакома Брайану, хотя ни одного слова он не понял.
Ли ган нол по, кон ньези, Кон о лан ли пред неар, У тайнел компри ла нейн, Ни блепан алгар дедон.
Шомпри пон, а габринел, Шал у кар метан прези, Нар метан у бор тайнел о погекон.
Кар метан сед гон мори.
Пальцы Брайана вцепились в фальшборт. Фантастическая кавалькада в доспехах мельтешила вокруг бечевника, словно бы помогая тянуть судно. Растительности на берегах соленой лагуны не было никакой, но причудливые комья и столбики минерального происхождения, окутанные колеблющимися тенями, напоминали руины волшебного замка. Кортеж устремился в низину, окруженную крутыми скалами, и огненный мираж Мюрии скрылся из виду. Взятый на буксир корабль и его феерический эскорт, казалось, погрузились в черный зев пещеры, охраняемой огромными, грубо высеченными из камня херувимами. Песня эхом отражалась от нависающих стен.
Перед мысленным взором Брайана возникли образы детских лет. Глубокая, темная пещера, а в ней затерялось любимое существо. Главный герой: мальчуган, которому едва сравнялось восемь; время: шесть миллионов лет вперед; место действия: меловые холмы Англии, где в коттедже жила его семья. Пропал котенок Уголек, которого он искал трое суток. Наконец набрел на вход в пещеру, такую узкую, что еле-еле смог туда протиснуться. Больше часа он вглядывался в черноту смрадного лаза, понимая, что надо все обшарить, но страшась одной этой мысли.
Наконец все-таки достал из кармана электрический фонарик и пополз. Пещера крутыми изгибами вела вниз. Царапаясь об острые камни и едва дыша от страха, он все полз и полз по темному сужающемуся коридору. Летучие мыши навалили здесь кучи зловонного помета. За одним из поворотов дневной свет совсем померк, и перед ним открылась яма, слишком глубокая, чтобы ее можно было осветить карманным фонариком. Он направил луч в глубь ямы и не увидел дна. «Уголек!» – позвал он, и эхо возвратило ему какой-то надломленный стон. Замкнутое пространство было наполнено зловещим шуршанием и жалобным писком. С потолка на него внезапно обрушилась едкая струя мочи.
Задыхаясь и отплевываясь, он хотел было повернуть обратно, но щель была слишком узкой. Пришлось ползти задом на животе; по щекам струились слезы; он боялся, что летучие мыши в любую минуту набросятся на него и обкусают нос, губы, щеки, уши.
Он оставил на полу зажженный фонарик – может, свет отпугнет этих тварей – и продолжал двигаться, сантиметр за сантиметром, по шершавым камням. Ободрал в кровь локти и колени. Коридор никогда не кончится! Он как будто еще больше сузился, и вот сейчас его раздавит черная каменная масса.
И все же он выбрался.
От слабости Брайан не мог даже плакать и пролежал возле пещеры до тех пор, пока не село солнце. Когда наконец нашел в себе силы подняться и приплелся домой, то на заднем дворе увидел Уголька: тот преспокойно лакал сливки из блюдечка. Ужасающая вылазка оказалась напрасной. «Ненавижу тебя!» – закричал он. Но когда мать выбежала на его крик, он уже прижимал черного котенка к своей оцарапанной, испачканной щеке и гладил его, чувствуя, как тихое мурлыканье успокаивает бешеный ритм сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129